Тук.
Легкой поступью по чужой душе. Медленно приближаясь к собственной судьбе и ее выбору, стоит задуматься о возможных вариантах того и другого. Вряд ли кто-то или что-то сможет когда-то решить все за тебя. Но в этом случае решать как раз не ему. Топча края собственной тени, продвигаясь все ближе и ближе к чужим душам, он намеревался истоптать их в пыль, ударить наотмашь так, чтобы у них больше и мысли не возникло хоть одним словом перечить. Но проблема была в том, что он знал, что все это бесполезно, и, даже если у него и получится это сделать, мнения своего они все равно не поменяют.
Тук.
Новым ударом по ребрам, отчаянное биение жизненно важной мышцы. Тихое и спокойное, но с силой заставляющее пульсировать вены и бежать по ним кровь. Делая медленные шаги, стуча тонкими полосками каблуков ботинок по кафельному полу, Минору не спеша подходил к двери, за которой проводилась пресс-конференция, на которую, кстати говоря, ученого не слишком-то и радужно приглашали. И, тем не менее, он не мог отказаться – для него это был прекрасный шанс доказать людям, что аякаси спокойно могут жить среди них, не причиняя никакого вреда. О, Боги, да ведь сами люди куда хуже этих духов! Войны, убийства, насилие, издевательство, рабство и все в том же духе – только люди способны на такие кощунства. И, что самое противное, именно подобные твари чаще всего и остаются в живых и на свободе.
Тук.
Чиаки презрительно фыркнул. Он остановился напротив двери зала, в котором слышались шум, голоса, вспышки фотоаппаратов. Камеры? Фотографы? Телевидение? Транслирование по всей стране? Да ему плевать на все это. Для него главное – это высказаться и доказать. Тем более, совсем недавно он сделал новое открытие. Вот только говорить о нем сейчас он не намерен – его обсмеют, не поверят, прогонят. Хотя, по сути, ему по тангенсу на это, но дело в том, что сейчас нет никаких доказательств. И в этом вся проблема. Ведь те, кто сидят в этом зале, должны всегда знать точно и наверняка, не обдурят ли их. И ведь, даже если все правда, они все равно откажутся.
Что я делаю в этом сброде? Почему я сюда пришел? Они все равно останутся при своем мнении. А, к черту, кто не рискует…
Тук.
На губах появился коварно-ехидный оскал. Ученый положил ладонь на деревянную дверь, намереваясь снести ее с петель. Но этого у него все равно не получится – так, мимолетное желание.
Что же, товарищи, играем по вашим правилам.
Три удара сердца, легкая дрожь по телу и ученый резко надавливает на дверь, наотмашь распахивая ее так, что она со звонким ударом бьет ручкой о стену, к которой прикреплена петлями. Тихое хмыканье и он делает несколько шагов вперед, подходя к столу, за которым восседают премьер-министр и прочая «нечисть» правительства.
- Добрый вечер, господа! – Наигранно любезно склонившись перед всеми присутствующими, он остановился напротив представителей правительства. – Минору Чиаки. Человек. Ученый первого поколения, исследующий ёкаев и аякаси, и все, что с ними хоть как-то связано. Прошу любит и не жаловаться.
Судя по выражениям лиц присутствующих, Чиаки произвел должное впечатление. Теперь его еще и каким-нибудь мажором будут считать. Тем временем, один из толстых мужчин, что представлял неизвестно чего и высших палат – Минору было банально не до того, чтобы читать таблички под их круглыми животами, обозначающие их имена и статус – поднялся и начал шипеть на ученого.
- Да что Вы себе позволяете! Здесь же везде камеры!
Минору холодно и злобно посмотрел на того, кто посмел на него шипеть.
- Камеры? Вы боитесь показывать народу истину? Или боитесь не влезть своим пузом в экран телевизора, если подниметесь из-за стола? Я позволяю себе говорить правду! Вы лжете людям, заставляя их верить в то, что является Вашей выдумкой!
Как только ученый замолчал, в зале воцарилась гробовая тишина, но по прошествии нескольких минут, по залу пробежался шепот негодования. Видимо, даже в этом месте никто не знал, что происходит на самом деле и почему Чиаки говорит, что всем врут те, кто, по сути, должен защищать народ – непосредственное правительство Японии.
Черт те что и с боку бантик. Не конференция, а идиотизм. На кой черт они собрали здесь всю прессу? Неужели прямой эфир?
Чиаки резко развернулся к тому, к кому обращался пару минут назад. По его ошарашенному лицу и полнейшей бледности, ученый понял, что не ошибся, сделав вывод о прямом эфире. Ему захотелось рассмеяться прямо им в лицо, но признаки усталого сумасшествия сейчас здесь будут совсем не к месте, а посему он сдержался и молча едва заметно улыбнулся.
- Что Вы хотите нам предложить, Чиаки-сама? У Вас есть какие-то идеи? Вы нашли способ сосуществования между нами и ёкай?
Слово взял другой мужчина. Более худой, чем предыдущий, но имени и статуса этого ученый тоже не зал и узнать не удосуживался. Минору закусил губу, не желая сейчас выпалить то, что узнал.
Контракт. В этом их спасение. Я знаю способ, как им выжить. Но ведь вы боритесь только за собственные шкуры.
Ученый вскинул голову и пронзительно посмотрел на обращавшегося к нему.
- Прекратите уничтожать ни в чем не повинных аякаси! Отзовите экзорцистов. Прекратите эту охоту, словно они дичь, а не разумные существа. Ведь они не охотятся на Вас!
Минору нахмурился, уже чуть ли не скрипя зубами, потому что понимал, что говорить им все это совершенно бесполезно – они не отступят от своего, они все рано будут делать так, как сами того хотят, ведь им глубоко плевать на общественное мнение.
- Но они нападают на наших экзорцистов! Не это ли можно назвать охотой с их стороны?
Чиаки отшатнулся от стола, ошарашено уставившись на этого человека в черном костюме, который смел заявлять, что самозащита – это охота на людей. Ученый не выдержал и изо всех сил шарахнул ладонью по столу, наклоняясь вперед, он закричал так, чтобы слышно было всем.
- Это защита! Как и люди, аякаси хотят жить! И совершенно нормально и логично, что они в ответ на нападения ваших псов на побегушках отвечают теми же нападениями! Они пытаются выжить, защищают себя и своих близких! Это только Вам, ублюдкам, не понять, какого это – ведь за вас всю грязную работу делают телохранители, которым на вас насрать – им просто платят за это. Перестаньте им платить и они сами Вас пристрелят! – Покосившись на охрану, стоящую по всем углам зала, Чиаки отметил, что многие из них криво усмехнулись, словно подтверждая слова ученого. Человек снова перевел взгляд на собеседников. – Что делают те, на кого Вы всей толпой нападаете? Они нападают в ответ. А что происходит, когда эти нападения продолжаются слишком часто? Начинается война, мать Вашу! Чертова война, в которой все режут и кромсают друг друга, без разбора, погибает множество людей. А что Вы будете делать, если войну Вам объявят духи? Те, у кого есть способности куда сильнее Вашего паршивого оружия. – Чиаки развернулся лицом к камере, что смотрела прямо на него. – Поверьте мне, в этой войне человечество проиграет! Люди погибнут, не успев произвести первую атаку! А озлобленные духи вряд ли умеют заключать Мирные договоры!
После этих слов, ученый безразлично посмотрел на правительственных гиен из-за плеча и тихо усмехнулся, дернув плечом. Прикрыв глаза, он тихо выдал:
- Надеюсь, у Вас хватит ума подумать над всем этим и сделать правильный выбор. Прощайте, господа, мне больше нет смысла здесь задерживаться.
Чиаки выдохнул и медленно направился к выходу в сопровождении молчаливых взглядов и мертвой тишины. Ему показалось, что он идет по дороге смерти с мертвыми по ее бокам, держащими в руках косы. Развернись он посмотреть на эти рожи тех, кто остался позади и ему одним легким движение снесут голову так, что он даже этого не почувствует. Он подошел к порогу и когда начал его переступать, услышал за спиной озлобленное и твердое:
- Люди куда сильнее, чем Вам кажется.
Минору грустно улыбнулся, а после понял, что его охватывает злость. Ничего не ответив на это и не посмотрев на того, кто это сказал, Чиаки на некоторое мгновение замер на одном месте, словно рентгеновским взглядом прощупывая сами сущности восседающих за центральным столом. Еще немного помолчав, ученый сделал для себя важное решение, способное изменить его судьбу до крайности:
- Если выбирать между людьми и аякаси. – Минута полной тишины, и даже не слышны вспышки камер. – Я голосую за последних.
Не дожидаясь какой-либо реакции, Минору направился вниз по лестнице, намереваясь выйти через черный ход и не видеть псов правительства, стоящих на страже «порядка» возле входа в здание и гордо называющих себя «экзорцисты». Ученый ботинком шарахнул по двери, да так и остался стоять, опираясь ногой о дверь в полусогнутой позе. Но не додумался, что дверь внезапно решит открыться, а посему поехал вперед и чуть не свалился носом в землю, однако вовремя сделал шаг и выпрямился.
- Твою мать… Что за день!
Он тихо прошипел сквозь зубы пару непечатных слов. Вообще-то, ученый крайне редко ругался, собственно так же, как и курил. А курил он лишь тогда, когда нервы требовали дозу никотина для успокоения. Да, было множество иных способов, но тут ничего не поделаешь – единственный из них всегда был в кармане, в отличие от всех остальных. Поэтому Чиаки поправил ветровку, достал из кармана сигарету, сунул ее в зубы и прикурил. Пара секунд и, не выдержав, ученый двинул кулаком по стене, опустив голову.

Все в той же позе – с опущенной головой – Чиаки стоял у стены, зажимая в зубах злосчастную сигарету, огонек которой уже подходил к фильтру, так и не успевший толком побывать ускоренным в тлении насильно. Ученый сделал всего лишь две затяжки, да и те – еле-еле. Он все думал о том, что зря вообще приперся на эту конференцию, от который вообще не было никакого толка. О, да, зато он хорошенько высказался, пусть и не в полной мере. И, кстати, принял для себя очень важное решение, которое уже определило его судьбу на будущее. Кулак от стены уже давно убрал, лишь подпирая ее плечом. Так просто стоять было куда удобнее. Да и не ломать здания он сюда пришел вообще. На самом деле, ему уже давно пора бы отлипнуть от этой стены и ненавязчиво двинуться по направлению к родному дому, но сделать этого он, почему-то, никак не мог.
Где-то за стеной, с другой стороны здания, послышался выстрел, после чего тишина с последующим шумом толпы. Кажется, экзорцисты переполошились. Вся эта суета здорово выводила из себя, хотя никак и не относилась, по сути, к самому Минору.
Что, пристрелили ворону? Неужто она показалась им слишком подозрительной?
С не слишком веселой усмешкой, ученый подумал о том, что шакалы начали охоту за дичью. Правда, кто был этой самой дичью на этот раз, определить было невозможно. Они каждый раз находили себе все новых жертв, изощренно называя это «свершением правосудия». Хотя, в этом не было ни права, ни суда. Лишь одно свершение. Люди так безрассудно брали на себя грехи за чужие жизни, добавляя их смертью. На что они были готовы ради того, чтобы остаться под солнцем, в теплых лучах чьей-то защиты за лизание чужих задниц? Чиаки всегда считал, что лучше быть под мелкими, но назойливыми тучами, но свободным, нежели прикованным к страху за собственную шкуру. Ради кого-то – можно было и под молнию попасть.
Какого черта там происходит? Сколько можно орать? Что они…
Но человек не успел додумать. Да у него вообще все мысли из головы вылетели, когда он краем глаза увидел вылетевшего из-за угла… человека? Он был ранен, подстрелен, судя по всему, тем самым грохотом от ружья, который слышал Минору совсем недавно. И то, что охрана так переполошилась, говорило как раз о том, что перед человеком далеко не другой человек. Но не успел ученый поднять голову и нормально взглянуть на горе-лазутчика, как тот в мгновение ока оказался возле него, а сам Чиаки уже был вжат в стену. Горло что-то не сильно сжимало – опустив взгляд, человек заметил руку незнакомца. Судя по всему, именно его пальцы сейчас «обнимали» горло ученого. А, может быть, ему и вовсе показалось, что он видел, как тот вылетел, а он только появился перед человеком, когда вжал в стену, а мозг уже сам додумал способы его появления здесь.
- Ты спрячешь меня. Прямо сейчас. Иначе я успею свернуть тебе шею, прежде чем они сюда доберутся.
Страх? Его не было. Было лишь беспокойство за то, как этот аякаси вообще еще держится на ногах с такой раной. Огнестрельные раны весьма болезненны и опасны, особенно от оружия этих шакалов. К тому же, крови было предостаточно, чтобы начинать беспокоиться уже достаточно основательно. Ну и что, что он его впервые видит? Это когда-то мешало ученому? Бросьте, это смешно.
Живо!
Минору перевел взгляд на угол, за которым все сильнее и сильнее шумела приближающаяся толпа. Это раздражало. А пальцы на его горле мешали нормально дышать. Кое-как вздохнув, – вообще, за все это время его раздумий прошло от силы секунд тридцать, - человеку убрал руку аякаси со своей шее и слегка отстранил его от себя.
- Псы правительства, да? – Усмехнувшись, мужчина резко распахнул дверь черного выхода, откуда сам же и вышел. Здесь все равно никто больше не будет выходить, потому что все, кто есть в здании – под пристальными взглядами камер репортеров, от которых не сбежать, ибо они видят все и всех. – Будешь должен. – Минору произнес это уже, на удивление мягко и осторожно, впихивая ёкая в открытый дверной проем, после чего, не дожидаясь ответа, захлопнул «железку» с весьма приличным грохотом. А то, что он сказал, что дух будет должен – так это он просто потом спросит, как его хотя бы зовут.
Человек натянул воротник куртки и застегнул молнию. Показывать экзорцистам кровь, когда он сам вполне цел? Простите, Минору является ученым, а не дураком. Хотя, бывает и такое, что есть ученые дураки. Однако, это совсем про другую песню. Встав в, практически, что и до этого, позу, ученый достал еще одну сигарету – та-то канула в Лету, да еще и совсем не выкуренная, как следует. Впрочем, сейчас это было только для видимости. Ведь надо же было как-то спасать ситуацию. А тем временем, как раз из-за злосчастного угла вылетела толпа этих самых псов, охотящихся за своей добычей. Подлетев к ученому на безопасное от него – или для него от них? – расстояние, один из них решил побеседовать.
- Чиаки-сама… Вы здесь один?
Ученый выгнул бровь и, прямо скажем, посмотрел на ребят в форме, как на идиотов. Ну, тут было два варианта ответа: либо они идиоты, либо идиоты. Но, скорее всего, идиоты, потому что идиотами они быть никак не могут. Впрочем, это уже нервные и злостные заморочки самого мужчины. На них не стоит сильно обращать внимания.
- Если ваша толпа считается трупами, то я здесь один. Надеюсь, вы не собираетесь съесть мои мозги?
Когда-то в детстве, этот человек насмотрелся фильмов про зомби. А вот сейчас решил выдать весь запас «гениальных» предположений того, чего им всем вообще нужно от него, да еще и здесь. Конечно, Минору рассчитывал на то, что разговор продолжится, но не здесь, не с ним, и далеко не в это время. Там аякаси медленно прощается с миром, а они тут лясы точат.
Пошли к черту, шавки.
Человек начинал злиться, в то время, как один – все тот же - из этого стада – видать, был их «заводилой» - все же решил поболтать на досуге.
- Здесь точно не пробегал аякаси?
Услышав такой поистине восхитительный вопрос, заданный ему – ученому, выступающему в защиту ёкай! – Минору расхохотался, но как-то не очень добро. Он посмотрел на предводителя стада и, сквозь смех, ответил:
- Это каким же кретином надо быть, по-вашему, чтобы явиться сюда, на самую охраняемую территорию города, вами - собаками? Или вы теперь каждую дворнягу будете принимать за пресловутого духа?
Кажется, Чиаки обидел экзорцистов… Они ему ничего на это не ответили. Что ж, ученый не сильно-то и расстроился. Зато вся толпа по взмах руки двинулась дальше, даже не пытаясь обшарить данную местность. Это весьма радовало, надо сказать. Как только они все скрылись за другим углом, Чиаки тут же выкинул – кстати, так и не прикуренную – сигарету, и открыл дверь, глядя на аякаси, которого впихнул туда.
- Ну так? Каким же кретином надо быть?
Вообще-то, его и правда интересовал ответ на этот вопрос. Это же каким отвязным самоубийцей надо быть, чтобы вот так вот без страха впереться на территорию правительства, которое спит и видит, как бы искоренить всех духов на свете. Тяжело вздохнув, человек присел рядом с духом и попытался как-то отлепить его майку от раны, а там и снять ее вовсе – в конце концов, нужно проверить серьезность ранения, для начала-то.
- Терпи.
Терпи боль и, судя по всему, меня рядом с собой.
Еще надо было бы добавить, что сопротивление бесполезно, но сопротивление все равно будет. Это же аякаси. А это человек. Кажется, они негласно воюют? Впрочем, Чиаки не удивиться, если даже после этого спасения ёкай захочет его убить, что и попытается сделать. Если сам не умрет раньше. Оставалось надеяться, что он это хотя бы осознает.

Человек не услышал того, что сказал ему аякаси, когда он захлопывал дверь. Да если бы и услышал – отступать от своего он все равно не намерен. Да ну, он же придумает что-то другое, если дух не захочет оставаться в долгу. Или, хотите сказать, что сейчас уже произошла «игра» баш на баш? Ёкай не убил человека, а человек в свою очередь спас шкуру ёкая. Может быть и так, но даже если бы Чиаки и умер, его призрак являлся бы всем этим ублюдкам правительства во снах, если не на яву. Он бы мучил их, как только умеет. А после смерти – тем более, насильственной – можно озлобиться ой как легко и просто. А вообще, сейчас Минору беспокоило только одно – как бы эти паразиты не захотели вернуться назад и проверить, не обманул ли их ученый. И ведь если так и будет, он не сможет ни себя защитить, ни этого аякаси. Против лома нет приема. Оставалось только надеяться на удачу, которая не так уж часто подводила мужчину.
- Кто сказал, что самоуверенность не может быть кретинизмом? Одно другому не мешает. – Человек поднял взгляд на духа и тихо усмехнулся. – Цена не дороговата? Ты можешь помереть раньше, чем поднимешься с этого пола.
Минору на некоторое время замолчал, разглядывая духа. Черты, испачканного в крови, лица, эта его улыбка, клыки, да и весь его вид. Было в нем что-то такое кошачье, если приглядеться хорошенько. Как, интересно, они добывают себе одежду и еду? Воровством? Конечно, иные варианты в голову не приходили. Ведь их уже видят, они не могут ничего с этим поделать, хотя, кажется, у этого духа с невидимостью никаких проблем не было. Или это до сих пор играет бурная фантазия ученого. Однако, все говорило само за себя – перед ним ведь аякаси, а значит и сказка вовсе не вымысел.
Во всей этой ситуации злость начла постепенно исчезать, а не ее место возвращался тот привычный добрый и мягкий человек, каким все привыкли видеть Минору. Он стал светлее, от него словно чувствовалось тепло. Легкая приятная улыбка появилась на губах, хотя и была не совсем к месту. Но, глядя на этого духа, Чиаки все-таки понимал, что не зря затеял всю эту борьбу, хоть перед ним и сидел сейчас тот еще «гений частного сыска». Но ведь каждый защищается по-своему, правда?
- Эй, я всего лишь…
Договорить он, конечно, не успел. Как-то было неожиданно то, что аякаси сам решил снять, нет – сдернуть с себя майку. А ведь это было очень больно, в то время, как ученый мог сделать все куда более безболезненно и аккуратно. Выпендриваться тоже надо уметь. Чиаки вздохнул и покосился на вещь, которая улетела в сторону, а после перевел взгляд на рану.
- Сквозное. Тебе повезло, что пуля не застряла. – Чиаки поднялся с пола и подошел к майке, валяющейся на полу. Остановившись возле нее, он поднял вещь и обернулся на ёкая. – Ты не глуп, но совершаешь глупые поступки. Хоть понимаешь, что будет, если ее найдут?
Минору посмотрел на окровавленную вещь и вздохнул. Вообще, она ему еще пригодиться для наложения жгута, иначе этот незнакомец точно окочурится прямо на этом месте. Будет не слишком радостно, да и к похоронам он пока что не готовился.
А если ты еще и двигаться лишний раз не будешь, то вообще будешь умницей. Какие опрометчивые поступки…И правда, как кот.
Рвать на себе футболку было бы, конечно, эффектно, да и практически ни один боевик без этого не обходится, но делать он этого не собирался. Во-первых, самому надо в чем-то ходить, а во-вторых, зачем пачкать еще одну вещь, когда одна уже и так есть? Как ни странно, а в этом месте находилась небольшая подсобка, в которой очень кстати оказалась раковина и даже с водой. Чиаки намочил одежду, смыв с нее как можно больше крови, после чего выжал – ну вот, уже можно было хоть как-то использовать. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил на полке небольшую деревянную палку – на кой черт она нужна, выяснять времени не было. Сполоснув и ее, Минору вернулся (хотя стоило сделать всего два шага) к аякаси и сел рядом с ним.
- Зажми это в зубах. И не огрызайся, я тебя не съем.
Если он хочет жить – он послушается. Впрочем, не долго дожидаясь действий аякаси, человек сунул палку ему в зубы, а сам кое-как разорвал майку, делая из нее подобие бинта. Хоть он и не был врачом, но жгуты наносить научился, да и вообще, кто сказал, что ученым он был лишь в одной области? Осторожно заставив духа чуть отстраниться от стены, мужчина начал накладывать жгут, чтобы зажать рану, в которую легко могла попасть инфекция, а так же, чтобы остановить кровотечение. Наверное, на месте этой горе-жертвы, Чиаки бы орал, как ненормальный. Это не просто больно, это невыносимо. Хотя, кто знает, на что способна воля и гордость. Утянув этот самый жгут, Минору, наконец, успокоился, осознавая, что самое страшное позади. Теперь ёкай мог выплевывать эту палку и материть его, как хочет, главное, что он остановил кровь.
- Жить будешь. – Ученый вздохнул, глядя на аякаси. – Не драматизируй, все не настолько серьезно.
Человек прикрыл глаза и провел ладонью по лицу. Только остановив ее на уровни губ, он почувствовал острый запах крови. Железный запах – он никогда и ни с чем его не перепутает. Удивленно распахнув глаза, Чиаки взглянул на руку. Конечно, она была в крови, а теперь и сам он весь в ней измазался. Наверное, картина была та еще. Ученый лишь тихо вздохнул и чуть наклонил голову на бок, с любопытством глядя на того, кто напоминал кота.
- Если тебе надоело жить, я могу позвать «псов» обратно. Хочешь? – Чиаки чуть улыбнулся и прикрыл глаза. – Зачем тебе на конференцию? – Человек приподнял голову и взглянул на потолок. – Не знаю, может быть, еще и не закончилась. Я ушел раньше, там слишком много идиотов. Орут что-то про защиту людей, а сами не понимают собственной бессмыслицы.
Человек пожал плечами, но вопрос о том, зачем аякаси хочет на конференцию, оставался открытым. Он все равно узнает на него ответ. Если дух не ответит – он спросит еще раз. Нет, ну правда, даже банальное любопытство неистовствует от интереса. Зачем аякаси вообще понадобилось все это?
- Кстати, как тебя хотя бы зовут?
Чиаки все же спросил, как и хотел. Пока он задавал вопрос, параллельно доставал пачку с сигаретами. Сунув одну сигарету в зубы духу, он щелкнул зажигалкой и поднес ее к табаку на конце сигареты. Подождав, пока ёкай затянется, человек захлопнул зажигалку и убрал ее обратно вместе с пачкой сигарет. Все еще продолжая рассматривать духа, он задумчиво поинтересовался у него:
- Что заставило тебя сюда придти, да еще и в одиночку? Ради чего ты так рискуешь собственной головой?
Можешь болтать, что хочешь, только не затыкайся – тебе нельзя терять сознание.
Минору тепло улыбнулся, ожидая уже, какого угодно ответа, лишь бы ответа. Да и правда было интересно, что здесь понадобилось духу, на одного из которых ведется такая активная охота.

Усталость от всего этого происходящего, казалось, как рукой сняло, когда он начал вдруг заботиться - если это, конечно, можно было так назвать - об этом аякаси, который так неожиданно появился перед ним, да еще и раненый с великими целями. Наблюдая за ним, Минору начал замечать, что где-то глубоко в нем начали просыпаться странные чувства, главное из которых - интерес. Да, было в этом духе что-то такое, что заставляло Чиаки тянуться к нему. Впрочем, он тянулся ко всем ёкаям, однако, к этому его прямо-таки влекло. Ну, может быть именно потому, что он единственный, кто попался ученому раненый, да еще и умудрившийся пробраться в это дикое, даже для человека, место.
- Майку, тебя, меня...
Как-то не слишком радостно продекламировав небольшой список того, что или кто может выдать их присутствие здесь, ученый тяжело вздохнул. Его вообще не устраивала вся эта ситуация, которая могла выйти из-под контроля, реши экзорцисты вернуться и проверить все еще раз. Хотя, эти шавки были слишком глупы, чтобы дважды ходить по пройденной территории, дабы убедиться, все ли в порядке. Хотя, именно это-то и радовало Минору, ибо сие могло как раз стать спасением для них двоих.
- Что? - Чиаки удивленно взглянул на аякаси. Он по началу не понял, к чему тот произнес свою непонятную фразу. А после до него дошло, что это был ответ на "еду". - Буквально-то все не воспринимай.
Теплая улыбка вновь появилась на губах ученого, который перевел взгляд на духа. Заметно было, что сейчас он совершенно не в лучшей форме. Он вообще был в какой-то прострации, что, в общем-то, ничуть не удивительно. На месте ёкая, человек бы уже давно закрыл глаза, принял свою судьбу, сделал последний вздох и улетел в объятия смерти, даже не пытаясь терпеть всю эту боль и сопротивляться, чтобы жить и пытаться выполнить то, зачем сюда пришел вообще. Хотя, кто ж знает, может быть и боролся бы за свою жизнь, старался бы выбраться из этой передряги, в которую сам же и вляпался, по собственной же глупости.
Ко всему прочему, было совершенно не удивительно, что аякаси воспринял слова человека, как буквальность. Они же питаются людьми-то. Ну, или не самими людьми, но их жизненной энергией и прочим прочим, так что, как бы, надо быть осторожнее.
Да будет... Все равно он сейчас даже моргает с трудом, о какой трапезе может идти речь.
Чиаки тяжело вздохнул, задумавшись об этом. Ему не хотелось, чтобы этот дух вот так вот запросто взял да и помер прямо тут, у него на глазах, так и не завершив то, зачем сюда пришел. Хотя Минору до сих пор так и не знал, зачем же именно пришел сюда ёкай, да и кого именно он там так яро хочет убить.
Наблюдая краем глаза за тем, как жертва политических разборок мужественно терпит все, что сейчас проворачивает с ним человек, Чиаки слегка грустно прикрыл глаза. Стоило жалеть о том, что у него нет медицинского образования, и он потому не может толком помочь этому заблудшему - в прямом смысле выражения - духу. Было вообще сложно воспринимать данную ситуацию, как что-то происходящее на самом деле, а не снящееся ему. Проще поверить в то, что все это больная фантазия, которая сейчас таким образом проявляет свое существование во сне человека, а не наяву у него на глазах. Однако, хоть ёкай и не кричал, но слеза появились, что говорило о том, что молчит он не потому, что не хочет что-то заорать, а потому, что просто не может это сделать ни физически, ни морально. Как-то даже отчаянно усмехнувшись, Чиаки слегка намочил остатки майки под водой, и осторожно вытер лицо аякаси, смывая и слезы и кровь, начавшую "въедаться" в кожу и, возможно, что-то еще.
Вот же... смотрю, он не первый раз уже во что-то влипает. Глаз, судя по всему, где-то давно потерян.
Конечно, ученому было интересно, как же так получилось, что у духа оказался всего один глаз и какую же очередную глупость он совершил, чтобы лишиться этого самого глаза, который сейчас отсутствовал. Да, он не видел сквозь повязку, что глаза и правда нет вовсе. Однако, он откуда-то это знал. Или, как говорится, чувствовал. Ну ведь бывает же такое, когда человек чувствует правду о том, что ему интересно.
- Уж спасибо сказал бы хотя бы за них.
Чиаки рассмеялся на фразу духа, даже облегченно. Словно вдруг понял, что ему больше ничего не угрожает, кроме его собственной же глупости, которая, судя по всему, время от времени весьма активно себя проявляет. И... обида? Ничуть. Итак понятно, почему именно этот его собеседник так отвечает на все слова человека. Мало того, то защитная реакция, да еще и выдержки характера, плюс ко всему прочему он - великий дух (ну, просто Чиаки всех духов почитал, даже тех,кто захотел бы его сожрать), а сам Минору - всего лишь человек. Один из тех самых тварей, которые жаждут уничтожить всех живых существ, появившихся перед ними из небытия. Грубо выражаясь. Только сам ученый занимал несколько иную позицию, нежели все те, кто присутствовал сейчас в этом проклятом здании.
Странно, кот (а теперь Чиаки в этом нисколько не сомневался) все-таки назвал свое имя, в чем Минору, вообще-то, сильно сомневался. Он вообще не думал, что ёкай захочет представляться, тем более человеку. Однако, более удивительно было то, что он начал еще и коротенькую историю о происхождении своего имени рассказывать. Хотя Минору об этом и не спрашивал, но послушать и узнать необычность имени он, конечно, был совсем не против.
- Так ты все-таки из кошачьих.
Задумчиво протянул ученый, разглядывая аякаси. У него была мысль представиться Алисой, но он решил этого не делать. Во-первых, банально, а во-вторых, ну просто ни к чему все это было. Но вот что было интересно - Чешир сказал про хозяйку, чем напомнил ученому его недавнее открытые. Конечно, применять его сейчас было совсем не уместно (ну, или может быть, как раз уместно), так что мысль эта промелькнула и тут же исчезла где-то в недрах сознания, пока опять не захочет промелькнуть перед памятью.
От подобного смеха, вообще-то, было не совсем по себе. К тому же, выглядело это дико, особенно учитывая, что при этом он еще и курил. Оставалось только удивляться, как Чешир еще не подавился дымом от всего этого.
- Ради себя? - Вы знаете, сейчас ученый был искренне удивлен. Не потому, что кот проявлял эгоизм, а потому, что он единственный, кто не побоялся этого сделать - придти сюда, чтобы спасти собственную шкуру. - Однако, ты все равно оказался раненым. - Не скрывая сожаления в голосе, подгоняемое расстройством подобного исхода.
А потом Чешир сказал, что Чиаки в крови. На самом деле, он уже успел забыть об этой маленькой детали его внешности. И, когда аякаси коснулся лица человека, под его пальцами, ученый прикрыл глаза с необъяснимой, даже для самого человека, нежностью взглянул на кота. А потом дух посвятил ученого в свои грандиозные планы, ради выполнения которых он сюда и явился. Минору грустно усмехнулся, продолжая смотреть на кота с той же непреодолимой лаской.
- Убить? Да ты сейчас даже молоко из блюдца вылакать не сможешь, а все туда же... - С тоской в глазах, Минору отвел взгляд в сторону, словно вновь сожалея о том, что ничем не может помочь. - Чтобы я смог тебя отвести к тому, кого ты так яро жаждешь убить, назови мне хотя бы имя этого человека, для начала-то. Иначе, я ничем так и не смогу тебе помочь, как бы ты не просил или не приказывал. - Хмыкнув, человек вновь посмотрел на кота. - Понимаю. Очень хорошо понимаю, как ни странно.
Вот только дело в том, что говорили они немного о разных вещах. Хотя, кто же знает, может, это и правда поможет всех спасти? Вот так вот внезапно. Чиаки даже понятия не имел, он даже и не догадывался о том, кого именно хочет убить этот аякаси. Да и вряд ли догадается, пока не услышит имя. На его месте он бы тоже много кого убил, но делать этого, конечно же, не собирался, да и не смог бы. Чтобы кто-то кого-то - это да, он еще мог хоть как-то вытерпеть, учитывая только одно условие ко всему этому: убивать должен человек человека, а ёкаев должны оставить в покое. К тому же, сейчас все слова этого духа так красиво противоречили всем словам, которые Минору произнес на конференции несколько минут назад. Он утверждал, что аякаси не нападают на людей просто так, а тут получается, что нападают. Хотя, в данном случае "просто так" - это исключительно глядя со стороны тех, кого хотят убить. А вообще, ученого невозможно переубедить - если он сказал, что аякаси просто так ни на кого не нападают, значит, так оно и есть и пусть хоть кто-то попытается это оспорить.
- И вообще... Может быть, ты убьешь его попозже, а?
Практически крик отчаяния. В этот момент, человек положил ладонь на лоб коту, измеряя его температуру. Что ни говори, а состояние аякаси все же не очень радовало ученого.
Боже, да он же горит...
Минору тяжело вздохнул и опустил руку. Секунды две спустя, он вспомнил прикосновение Чешира к его лицу. Глаза человека на мгновение расширились, что-то больно ударило о ребра, а после Чиаки осознал, что кот хоть и горел, а пальцы у него были ледяные. Как ни крути, а подобное совсем не нормально. Он потерял много крови и это не радовало еще больше. Минору посмотрел в глаз(а) коту и серьезно, твердо и уверенно произнес:
- Тебе нужно ко врачу.
Интересно, а человек сможет вылечить духа?.. Или для этого нужны специальные шаманы и тому подобные клоуны? В любом случае, Минору сейчас был готов отвезти аякаси в любое место, которое он только назовет - лишь бы ему оказали помощь.
Только не думай сдохнуть здесь и сейчас... тем более, на моих глазах.

Человек внимательно наблюдал за котом, который сначала удивился тому выводу, который Чиаки сделал о нем, а после и вовсе решил продемонстрировать ученому то, что он не ошибся, да и вообще мог сам сразу спросить - ему бы и так сказали. Но, на самом деле, Минору не совсем поверил в то, что ему стоило только спросить об этом. В конце концов, перед ним аякаси, который совершенно не доверяет людям. Да еще и кот. А они вообще насквозь людей видят, по идее-то. Хотя, будучи раненым вообще сложно делать какие-то особенные выводы и совсем уж адекватно на что-то реагировать. Однако, это демонстрация сущности, вопреки боли, заставила Минору невольно улыбнуться, причем выдавая улыбкой скорее какое-то уважение, нежели что-то еще. Ну и, конечно же, теплоту по отношению к самому духу, хотя и рано было говорить о том, чтобы так к нему относиться.
- Меня это не сильно волновало, просто, изучая определенное направление, начинаешь постепенно в нем разбираться, как ни крути. У тебя отчасти кошачьи повадки. - Человек улыбнулся, рассматривая новый образ духа, который повертел перед ним хвостом и подергал, кажется, ушами, а после так же быстро избавился от них, как и проявил их явление. Минору не удержался и мягко рассмеялся, ласково коснувшись головы Чешира ладонью, слегка погладив его, будто между ушами, которых уже, к сожалению, было не видно. - А ты милый, оказывается. И не удивительно, что тебе наш вид не нравится. Только, часто ли ты ходишь вообще в таком виде?
На самом деле, Чиаки ожидал услышать отрицательный ответ. Руку от головы кота он уже убрал и просто тихо вздохнул, надеясь, что в таком виде люди его не увидят, иначе будет совсем уж плохо. Ну, конечно, это еще вопрос, кому именно будет плохо, но самому коту тоже не поздоровится. Если уже его в таком-то виде сейчас подстрелили, то что же будет, заметь его люди, расхаживающим с хвостом и ушами? Вот Минору бы, конечно, безусловно умилился и попытался как-то... затискать, что ли?.. этого несчастного аякаси, а другим вряд ли понравится подобное "нечто", как его назвали бы, расхаживающее по улице. Вообще-то, ученый был категорически против того, чтобы вообще говорить о живых существах слова, имеющие в себе значение вещи, стоящие под корнем "что", а не "кто".
- Я смотрю, ты совершенно не умеешь контролировать свою крутизну, либо же у тебя ее через-чур прямо много.
Чиаки не без сожаления посмотрел на рану, которая была обмотана майкой, да и к тому же, уже насквозь пропитанной кровью. Если духа сейчас не отвести ко врачу, опытному, который сможет остановить кровотечение как следует и "залатать" рану коту, то пиши пропало. Вряд ли ёкай, сидящий перед ним, совершенно не понимал этого, а потому и говорил всю эту ерунду, на которую Минору приходилось отвечать более, чем адекватно для данного случая.
- Жалость низкое и отвратительное чувство, я на него не способен. - Чиаки покачал головой, взглянув куда-то в сторону и вздохнув. - И мне все равно некуда бежать, пока ты здесь. Не могу же я тебя бросить в таком состоянии одного, да еще и в месте, в котором рыщут шакалы, выискивая тебя. Я не так глуп, как мог тебе показаться.
Фыркнув, человек закрыл глаза, словно бы немного разозлился на такие слова или обиделся. Но это было, естественно, не так. Просто его не устраивало то, что даже в таком положении этот котяра продолжал выпендриваться и выказывать свое невероятно крутое, как он выразился, "Я". Будь воля Минору, он был дал этому духу хорошенький подзатыльник. Хотя, кто сказал, что он не сделает этого? Еще пару таких минут, при которых ёкай будет продолжать уверять ученого, что он самое живучее существо на свете, и Чиаки точно одарить "юношу" парой порций хороших оплеух. В конце концов, как бы горд ты ни был, а здравый рассудок должен быть и им, вообще-то, нужно пользоваться, хотя бы время от времени.
- Может ты и оборотень, - Минору хмыкнул, покосившись на аякаси, - Но молоко ты любишь однозначно. Не удивлюсь, если у вас там есть не только трактиры.
На это человек лишь пожал плечами. А что он еще может сказать? Он-то как раз знал, что у аякаси все, как у людей. Пусть и немного в иных приоритетах да и несколько больше приспособлены для ёкай, но тем не менее. Они ведь такие же живые, пусть их и называют духами. А всем живым нужно как-то жить. И вряд ли они все спят на деревьях, едят землю и пьют из луж, "наслаждаясь" всеми красотами и удобствами существования.
- Чепуху сейчас здесь несешь только ты один! - Нет, хватит уже шутить и играть в недотрогу и "я круче всех". Сколько можно? Надо же понимать, насколько он находиться в хреновом положении дел, а ведь еще и умудряется огрызаться и уверять, что сам все знает и без чужой помощи справится. Это начинало злить, Минору постепенно вновь закипал, но уже по-другой причине. По той, которая сидела сейчас перед ним и несла полную чушь про девять жизней. - Да, конечно, а я Будда.
Вообще-то, ученый не зря сказал про Будду. Он был рожден в тот день, когда вся Япония гуляла на Фестивале цветов - праздновала День рождения Будды. Старый праздник, давно ставший для страны восходящего солнца традицией. Это было немного символично, хотя Минору никогда и не воспринимал это чем-то особенным - день, как день. Для него он был самым, что ни на есть, обычным. Всего лишь родился в этот день, да и всего делов. Вряд ли для кого-то вообще может быть отдельным праздником тот день, в который он родился, учитывая, что это празднует вся страна. Немного обидно, не находите?
- Да какая к черту разница, чьи врачи?! - Признаться честно, человек это даже не просто крикнул,а заорал. Однако, вовремя успел заткнуться, чтобы не собрать своими воплями сюда всех, кто только есть. Стиснув зубы, нахмурившись и совсем недобро посмотрев на кота, Чиаки продолжил читать нотации. - Слегка подлечился бы, да и пошел, куда тебе надо. Балда ты, а не кот с девятью жизнями!
Почему? Почему он так отчаянно пытается спасти того, кого совершенно не знает и который, по мнению всего правительства и половины страны, считается опасным убийцей, жаждущим смерти всем людям? Того, кому, по мнению многих, совершенно не место среди "высших существ" - людей? Честно признаться, Минору никогда бы не смог дать ответ на этот вопрос. Просто кот ему понравился. Ему все в нем понравилось. Даже эта самая выпендрежность, которая выявляет собой лишь один из способов защиты, не подпускающей к себе близко. Да и не хотелось ему, чтобы аякаси вот так вот умер такой глупой смертью. Ну ведь неправильно же это было. Может, Чиаки, словно какое животное, начал привязываться к тому, кого, по идее, после "выполнения долга" больше никогда и не увидит? Нет, что-то об этом думать совсем не хотелось. Уж лучше думать о той минуте, что идет сейчас, жить данным моментом, а не тем, что будет через полчаса.
Этот жест, словно ученому хотят откусить руку, никак не подействовал на человека. Хотя, нет. Подействовал. Но совершенно не так, как ожидал кот, это однозначно. Хотя, кто знает этого кота, чего он там вообще за реакцию ожидал от человека. Но Минору лишь прикрыл глаза и как-то болезненно взглянул на Чешира, словно соглашаясь даже на лишение головы или всех конечностей сразу, а после того, как дух отпустил руку человека, последний, не убирая ее от лица аякаси, нежно коснулся пальцами его щеки и провел по ней, словно погладив.
Ешь, что хочешь... Только не смей тут умирать.
Вообще, он не стал ничего отвечать на реплику кота о том, что он не музыкант и "лишние" руки ему совершенно не нужны. На это просто нечего было отвечать, если откровенно. Даже если бы аякаси действительно откусил ему руку, Чиаки бы ничего не сказал по этому поводу. Просто потому что. Наверное, так.
Однако... в сердце что-то ёкнуло, когда он услышал имя того, кого пришел убить аякаси. Услышал свое имя. Наверное, здесь не было ничего удивительного, да и правда что, - человек совершенно не удивился. Он, конечно, догадывался, что убить его хотят не только псы правительства, но и выходцы из незримого до селе мира. Но он совершенно не ожидал, что его придут убивать сюда, да еще и так рискуя. Оставалось только находиться в полнейшем непонимании - за что?.. Неужели этим существам настолько не нужна его защита, что они готовы перегрызть ему глотку, лишь бы он не вмешивался в уничтожение духов? Похоже, человеку было подобное не понять. А тем временем, кот уже решил все-таки сдаться и закрыть глаза и поспать. В сердце что-то снова вздрогнуло, по позвоночнику пробежали мурашки, внутри все содрогнулось, а тот, кого должны убить, испугался за жизнь того, кто должен убить. Наверное, впервые в жизни человек испугался настолько сильно, что впервые минуты не мог сообразить, что происходит. Но преодолев себя, он все же обхватил ладонями плечи аякаси и слегка встряхнул его, дабы привести в чувства.
- Чешир! Не надо никуда идти, не надо никого приводить, все уже на месте. - Чуть сильнее сжав пальцами плечи этого горе-киллера, ученый прикрыл глаза, чуть опустив голову. - Он перед тобой... Я Минору Чиаки! Я. Меня ты убить хочешь. Хватит уже, перестань противиться... Давай уже убей меня быстрее и отправляйся ко врачу! Можешь сожрать меня, да делай, что хочешь, только сам не умирай, черт возьми...
Глупо. Как же это глупо. Вот так вот сразу сдаваться, соглашаясь на собственную смерть ради кого-то совершенно незнакомого. Он не умеет по-другому. Если вы подумали, что Чиаки не воспринял серьезность слов кота, то вы сильно в этом ошибаетесь. Как раз таки именно он-то и понял, насколько Чешир серьезен в этом вопросе. Но человек, действительно, был совершено не против умереть, но при условии, что кот тут же отправится на лечение. Да, вот такой вот он был, этот странный человек.
Постойте...
Минору вскинул голову и слегка удивленно уставился на кота, чуть разомкнув губы, словно пытаясь что-то сказать, но так и замер на месте, лишь обдумывая сию мысль.
Есть другой способ... Он вылечится, не сходя с этого места... Нужно всего лишь...