Вчерашний день был очень суматошным. Да и ночь была не лучше, а к утру засыпать получалось довольно плохо. Так что директор, можно сказать, сегодня так и не смог отдохнуть после всего случившегося. Да и вряд ли у него это получилось - через-чур много всего произошло, так что можно было только надеяться, что вскоре все уляжется и нормализуется, как и раньше. Правда, говорить о нормах и порядке в таком месте? Нужно быть чуть-чуть сумасшедшим, чтобы верить в то, что в академии будет тихо и спокойно. Ведь здесь достаточно много аякаси, а с этими существами нужно держать ухо востро только потому, что они немного непоседливее обычных подростков.
Время медленно приближалось к вечеру, так что Чиаки решил выйти из тесных стен своего кабинета и пройтись по улице и подышать немного свежим, а может и не очень, воздухом. Не спеша пройдясь по территории и убедившись, что все более-менее в порядке, ученый решил выйти за ворота и пройтись по лесу. Хотя он и знал, что узнай об этом Чешир, а уже тем более Цербер, то разгоняй он от них получит тот еще. Но сейчас его это не сильно волновало, ибо эти двое должны были хорошенько отдохнуть, а его любимый кот обещал позаботиться о втором любимце Минору, который, казалось, не очень был рад такому стечению обстоятельств. Будь возможность, директор сам бы приложил массу усилий, чтобы помочь своим Хранителями придти в порядок, но у него не было на это никаких шансов, особенно учитывая то, что "пожирать" его они точно не согласятся, а то и вовсе попытаются выбить из него подобную дурь.
Подойдя к воротам, мужчина достал из кармана пачку, из которой вытянул сигарету. Хотя он и курил очень редко, но за последние двое суток у него плохо получалось успокаивать нервы другим способом. А этот был самым подручным и близким. Да и не таким уж сильно выматывающим. Впрочем, его все равно никто не видел сейчас, поэтому он просто прикурил и медленно вдохнул дым, после чего тут же выдохнул его, ни на секунду не задерживая в легких. Это было приятное чувство, когда дым слегка обжигает горло и легкие, наполняя кровь никотином, несущемся по всем венам, заставляя голову кружиться. Минуты две и в его пальцах уже был зажат всего лишь окурок, который незамедлительно полетел в урну, находящуюся рядом с воротами. Он стоял возле них и размышлял о том, куда же именно ему сходить, ведь в лесу тоже было довольно-таки много интересных мест, подходящих для прогулки. Но тут он услышал размеренный шаг и тяжелое дыхание, явно не принадлежащие человеку. Стоило ученому чуть-чуть развернуться и он уже увидел перед собой большую собаку, вильнувшую хвостом и глядящую на него одним-единственным кровавым глазом. Минору не испугался и даже не вздрогнул, он лишь удивленно посмотрел на аякаси.
И неужели тебя не смущает ходить тут в истинном облике?
Всего лишь любопытствующая мысль и ничего более. Ведь это же Чиаки, ему всегда и все интересно, вот только не всегда и не обо всем он спрашивает вслух. Впрочем, зависит все от аякаси, который находится перед ним. Ведь некоторые могут и мысли прочитать, так что кто знает, некоторые отвечают на его мысленно заданные вопросы.
- Ну здравствуй, Черная Шкура. - Удивительно? Может быть. Но он был ученым, тем более в сфере ёкай, стоит ли удивляться тому, что он в курсе о том, кто существует и кого видит перед собой, пусть и впервые? - Не думал, что ты посетишь мою академию. Что же тебя сюда привело?
Чиаки тепло улыбнулся, по-доброму взглянув на пса. Он слегка протянул руку и ласковым движением коснулся кончиками пальцев края морды собаки.

Продолжая ласково чуть касаться пса, Минору прикрыл глаза улыбаясь еще теплее. Ему было не совсем понятно, почему такой аякаси захотел придти сюда, ведь это место было для тех, кто не может о себе больше позаботиться и просто не сможет жить иначе. Но когда Чиаки услышал ответ на свой вопрос, он слегка удивился.
- Я понимаю еще - Хозяин. Но я-то тебе чем смогу помочь?
Она втянула носом запах Чиаки. Ученый слегка прищурился, чуть сдвинув брови. Так всегда делал Цербер, только у него это несколько отличалось. В данном случае, Черная Шкура будто пыталась познакомиться с запахом человека, в то время как Цербер обычно просто наслаждался таким образом присутствием Хозяина. Впрочем, не удивительно, что сейчас все мысли у директора были только об одном. Тихо вздохнув, Минору мотнул головой, отгоняя от себя посторонние мысли, как делал это обычно.
- Давай прогуляемся до одного места? - Чиаки поднял взгляд на собаку и вновь улыбнулся. - Тогда ты сможешь рассказать мне, что же тебя интересует и какой же именно тебе нужен смысл для существования.
Когда Черная Шкура потянула морду к Чиаки, тот просто слегка приобнял ее и уже всей открытой ладонью провел по переносице собаки. Он продолжал тепло улыбаться, гладя ее, совершенно не навязчиво - вряд ли именно эта аякаси привыкла к подобному поведению людей, да еще и к такому к именно ней обращению. Впрочем, Минору никогда не волновали подобные вещи - если ему хотелось, он делал, а если это кому-то не нравилось и ему пытались отгрызть руку, то те, кто пытался это сделать, все равно сдавались под счастливым смехом ученого и его ласковыми тисканьями того или иного объекта, выбранного "жертвой" для подобных развлечений. Кто плохо знал ученого или не знал его вовсе, не поняли бы, почему он такой и как он вообще может себя вести подобным образом с аякаси, тем более всеми, ведь половина из них совсем не дружелюбные, да и вряд ли позволят так с собой обращаться.
Пока Чиаки ждал ответа от Шкуры и гладил ее, он вспомнил кое-что еще, о чем хотел бы узнать. Мужчина слегка отстранился от собаки и задумчиво посмотрел на нее.
- У тебя есть человеческое имя? Или ты его себе еще не выбрала?
Вообще-то, обычно имена человеческие аякаси выбирают либо сами, либо придумывают их из каких-то вариантов, либо же берут те имена, которыми назывались до смерти, но такое бывает очень редко. Но чаще всего они получают имена от своих новых Хозяев, которые придумывают их специально, чтобы не было лишних вопросов и подозрений, когда они вместе куда-то ходят. Но вот, к примеру, Хранители Чиаки носят все те же имена, которые у них появились еще за долго до встречи с ученым. И Минору даже никогда и не задумывался о том, чтобы называть их как-то по-другому. Безрассудство или слишком сильная смелость? Он, может, просто-напросто совершенно не боялся того, что из-за таких имен этих двоих легко распознают, как ёкай? Нет, конечно, Чиаки совсем не боялся этого. А зачем? Ведь против него мало кто сможет попереть, да к тому же, еще и никто не пойдет против его любимцев - это равносильно самоубийству. Так что, лично его этот вопрос не волновал никогда. А вот остальные весьма щепетильно к подобному относились. Так вот потому, наверное, он и спросил у Шкуры про имя. Хотя, кто знает? Может, ее тоже не заботят подобные вещи.

- Помочь с адаптацией?
Минору удивленно взглянул на пса и слегка наклонил голову на бок. Он немного не понял, зачем Шкуре с этим помогать и почему ей это нужно. Но через минутку-другую до него дошло, что именно сказала аякаси.
- А, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о том, что и как, и помог ко всему привыкнуть?
Чиаки тепло улыбнулся, прикрыв глаза. Он заметил, что Шкура не противится его прикосновениям, даже наоборот, ей это нравится. Его это немного удивляло, потому что все аякаси очень настороженно относятся к людям, они им не доверяют, что вполне себе понятно и объяснимо, они не разрешают трогать себя, потому что боятся причиненной боли или просто не привыкли к подобным действиям и жестам, проявлению внимания. Оно и понятно, ведь их постоянно преследуют, пытаясь убить. Но Шкура была первой, и, казалось, пока что единственной, кто с первого раза не оттолкнул мужчину, а принял его ласку. Ведь даже ни Аяте, ни те же его любимые Чешир и Цербер, долго не позволяли к себе прикасаться. Хотя с бесстыжим, но обожаемым, котом все было куда более серьезно и необычно. Такому можно только удивляться. Хотя Минору до сих пор порой не понимает, по каким же именно причинам его Хранитель, жаждущий смерти человека, согласился на контракт.
- Давай сходим туда, где никто нас не найдет, если не заблудится.
Вновь улыбнувшись, Чиаки провел ладонью по шее пса и двинулся вперед, тем самым объясняя, чтобы Шкура следовала за ним. Да и идти тут было не так уж далеко, к тому же, он был прав, сказав, что их никто не найдет, если только не заблудится. Эту дорогу наизусть знал только сам директор академии, который и прокладывал весь этот путь к затерянным просторам, которые совершенно не зря так называются. Там было очень красиво и даже было пару свободных мест, где можно было пробежаться с ветерком. Может, мысленно человек понимал то, что псу не хватает здесь места, потому и предложил сходить туда. Кто знает, ведь люди тоже вполне себе загадочные существа, тут уж ничего не поделаешь.
- Да, имя тебе дали сами люди. Такие забавные. Им всегда всем и всему нужно дать имя, чтобы иметь представление о том, про что говорят. Они просто не научились выражать свои мысли иначе.
Почему он пустился в объяснение этого, Чиаки и сам не знал. Ученому просто захотелось высказаться по этому поводу, и даже если Шкуре все равно на то, что он говорит или ее это вообще никаким местом не интересует, она хотя бы просто услышит то, что он сказал. Да, иногда необходимость в разговорах была лишь в этом - чтобы тебя услышали. Не обязательно что-то отвечать или как-то реагировать. Когда тебя слышат, это чувствуется.
Сунув руку в карман халата, ученый обнаружил там одну вещь, которую довольно давно уже носил с собой. Он все никак не мог вытащить ее и положить на полку в кабинете, чтобы она не мешалась в кармане, но руки все никак не доходили или наталкивались на карман только тогда, когда самого директора в кабинете уже не было. Он взглянул на пса и задумчиво поинтересовался:
- Скажи, а как ты относишься к свободе?
Наверное, это прозвучало слишком многогранно. Но ответить на это может только сама Шкура, так что и вопрос, по сути, задан верно. Ведь каждый под свободой понимает что-то свое определенное и личное. Ну а Чиаки лишь имел в виду то, как она отнесется к тому, что ее посадят на короткий поводок? Ведь дело в том, что контракт - вещь такая. И если попадется не слишком хороший Хозяин, то и свобода будет не слишком свежей на вкус.

Каждые его прикосновения были для нового аякаси своими. Ни одного из них он еще не гладил так же, как предыдущих. Зависело ли это от самих ёкаев или же от Минору? Кто знает, человек не смог бы ответить на этот вопрос, даже если бы ему его задали. Это все равно, что любить каждого по-своему. Никогда не получится относиться к двум разным людям или аякаси одинаково. Никогда не получится, потому что на этом свете отличает друг от друга. Ведь не бывает даже двух одинаковых капель и снежинок. Грустно это или радостно, но так устроены мир и природа, и никто не сможет этого изменить.
- Мы строили академию там, где нас не смогли бы найти и достать недруги. Лес помогает нам скрываться от людских глаз, так же его обитатели часто помогают нам в защите академии, как и мы помогаем им, когда случается какая-то беда. Возможно, мы и притягиваем неприятности, но и их же устраиваем сами.
Чиаки тепло улыбнулся, глянув на пса. То, что он объяснял, было довольно логично. Логично для него и остальных людей или аякаси, которых не сильно интересовало само место пребывания академии, как и ее расположение на той или иной территории. Многих просто интересовал сам факт наличия и присутствия, вот и все. Но, конечно, для такой мононоке, как Шкура, подобное место было похоже на клетку, ведь ей негде было развернуться. Она была на "ты" с ветром, который каждую ночь ласково трепал ее шерсть, заставляя нестись вперед с еще большей силой. А здесь негде даже разбежаться, не говоря уже о том, чтобы полностью размять все мышцы тела.
- Ты напоминаешь мне одного очень дорогого мне мононоке. Он тоже так говорит постоянно.
Директор тихо, но тепло и мягко рассмеялся, а после лишь улыбнулся, замолчав, и уставил взгляд в землю, медленно проносящуюся у него под ногами. Он беспокоился и переживал о том, кто был дорог ему больше, чем сама жизнь. Потому что он, по сути, и являлся одной из самых неотъемлемых составляющих частей его жизни.
Как он там?.. Опять я его оставил. Но он обещал мне сначала показаться, а потом уже куда-то идти...
Прикрыв глаза, ученый тяжело вздохнул. Он не мог ничего поделать, да и в комнату к себе его бы не пустили, потому что запретили бы смотреть на то, что происходит. Он это знал, да и ему не раз это говорили, так что ничего удивительного. А приказывать... смысл?
- Я имел в виду общий смысл. Именно по той причине, что свобода для каждого является чем-то своим. - Чуть сильнее прикрыв глаза, человек вновь в ласковом, нежном и практически невесомом движении коснулся края морды Шкуры. Он даже сам себе не мог объяснить того, почему так нежен с аякаси, со всеми из них, почему постоянно хочет дарить им свои тепло и доброту. - У меня есть для тебя кое-что.
Едва заметно улыбнувшись, Минору сунул руку в карман халата. Через пару секунд он достал белоснежный кожаный ошейник с серебряной бляхой и почерненными заклепками по всему его периметру. Показав предмет Шкуре, он не решился надевать его сразу, решив узнать, не будет ли она против такого странного подарка.
- Тебя не смутит такой подарок? Я всего лишь хочу подарить это тебе в знак того, что ты можешь считать это место своим домом, куда сможешь всегда придти, если тебе что-то понадобиться, находись ты не здесь.
Взглянув на Шкуру, человек вновь улыбнулся, ожидая ответа от пса.

Чуть приостановившись, Чиаки приподнял голову, подставляя лицо спокойному ветру, и вдохнул свежего воздуха, очищенного листьями деревьев и цветами с травой, что была покрыта земля в лесу. Легкая прохлада обожгла носоглотку, заставляя понять, что он еще не спит, а на самом деле эта прогулка происходит. Усталость от прошедших дней все еще чувствуется, поэтому он не до конца понимает все, что происходит. Нужно временами делать то, что будет заставлять тебя вспоминать о своем собственном существовании. Несколько секунд спустя, Минору продолжил идти в прежнем темпе, словно ничего и не случилось. Так и должно было быть. Как бы.
- Да, я называю людей врагами. Так же, как и люди называют врагом меня. Мы совершенно не сплоченная раса, в этом мире каждый живет лишь ради и для себя, никого не интересует ничего и никто. Лишь бы спасти свою собственную шкуру, лишь бы просто жить так, как хочется, не понимая, что другим хочется точно такого же. - Директор слегка улыбнулся, краем глаза посмотрев на пса. - Да, я знаю. Но они все же порой куда лучше людей, которые способны только уничтожать, причем абсолютно все, даже не заботясь о каких-то деталях. Но я знаю, что некоторых стоит опасаться и обходить стороной. Хотя я и не всегда следую собственным знаниям.
Да, эта мононоке знала, о чем говорила. В конце концов, именна она всегда и всех ранее предупреждала о том, что ждет людей в самое ближайшее будущее, так что даже пару минут вряд ли сможет пройти. Но сейчас она не говорила о том, что ученому остались какие-то считанные секунды, она просто предупреждала о том, что человеку нужно быть более внимательным и менее доверчивым, так что все, можно сказать, было в порядке. В хреновом, но порядке. Можно было не очень-то и волноваться. По крайней мере, не сейчас и не им двоим.
- Нет,в мире нет ничего похожего друг на друга. Какие проникновенные у тебя шептуны. - Тихо усмехнувшись, чуть улыбаясь, человек прикрыл глаза, тихо вздохнув. - Да, он попал в беду по моей же глупости, и теперь ему требуется постельный режим под пристальным присмотром врачей. Но он слишком упрямый, чтобы идти на все уступки, а делает все сам и никого не слушает. Впрочем, отказывается лишь от врачей.
Может быть, потому что Шкура сама была аякаси, что директор так откроенно начал рассказывать о том, кто ему так дорог? Кто знает, возможно, потому что от этой мононоке веяло легкой сыростью и могильной землей. Так привыкши к подобному внутренне, Чиаки  даже не сопротивлялся тому, что с псом ему было довольно легко и свободно.
Наверняка, кое-кто начал бы сильно ревновать.
При мысли об этом, Минору тепло улыбнулся, практически счастливо прищуривая глаза. Ему нравилось думать о тех, кто способен проявлять к нему подобные чувства. Потому что он и сам часто проявляет их к этим людям и не совсем. Странно, наверное, звучит для кого-то, но это было правдой и все о ней знали, как ни крути. Но главное, что о ней знали сами те, к кому эти чувства проявляются.
- Да, я все это знаю. Но о тех, кто очень тебе дорог, не переживать просто невозможно. Даже если нет причин, даже если нет поводов и ты знаешь, что с человеком и где он находится, ты все равно о нем беспокоишься, потому что любишь его и это совершенно нормально. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь это понять, или нет.
Это не прозвучало грустно или опечаленно, а может еще как-то так. Нет, он сказал все это с теплой улыбкой, гядя на пса, мягкий голос разносился по лесу, скрывая собою глушащую тишину. Интересно, понимает ли Шкура то, о чем говорит человек? Или все же нет? Возможно, она понимает? Кто знает, на этот вопрос может ответить только сама собака, но спрашивать Чиаки не собирался.
Когда Шкура опустила голову, чтобы ученому было удобнее, тот улыбнулся и осторожно обхватил ошейником шею мононоке. Закрепив его на самую крайную петлю, директор тем самым сделал его слабым, чтобы Шкуре было удобнее и ей не мешало удушающее ощущение, ведь ей подобное не привычно.
- Да не за что, собственно говоря.
Белоснежная полоска идеально подходила к черной шерсти мононоке. Ошейник идеально вписывался во весь образ пса, глаз которого налит кровью. Возможно, это кого-то и пугало, но только не самого Минору. Почему? Кто знает. Может быть потому, что он ко многому уже привык за все это время, а может потому, что это выглядело не так уж и пугающе, как все говорили и представляли себе.
Вокруг все становилось каким-то волшебным и сказочным, но Чиаки сам уже привык и к этому, хотя, на самом деле, подобную романтику любил всегда, потому и создал такое чудесное местечко, как это. Человек посмотрел на мононоке и тепло произнес:
- Минут через пять ты сможешь пробежаться по округе, поздоровавшись с ветром.

Минору приподнял голову и взглянул на пса с легкой задумчивостью. Анализируя в голову слова, произнесенные аякаси, он пытался представить, что с ним будет, если он и правда ко всему начнет так относиться.
- Нет. Сомневаться всегда и во всем, пусть даже в еле заметной толике, - человек покачал головой, - Так просто можно сойти с ума, понимая, что никому и ничему до конца не доверяешь, соображая, что совсем один и тебе не на что и не на кого надеяться и полагаться.
Тепло улыбнувшись, мужчина прикрыл глаза и посмотрел перед собой, продолжая неспеша ступать по дорожке, ведущей в сказочные места, которые он создал спецаильно для таких прогулок и простого расслабления и чувства прекрасного. Сейчас ему тоже хотелось почувствовать кожей этот свежий воздух и ощутить присутствие ветра, словно это могло помочь ему как-то расслабиться и собраться с расползшимися по всей голове мыслями.
- Да, есть те, кто слишком горд, даже для такого. Но ведь людей тоже не всегда можно обмануть, особенно, если человек прекрасно чувствует дорогое ему существо, к которому давно столь сильно привязан. Душу обмануть нельзя, а потому и люди порой видят то, чего не видят даже духи. Как говорится, сердцу не прикажешь, мозгу не докажешь.
Чиаки вновь улыбнулся, хотя эту фразу он вспомнил чисто случайно, но она подходила даже сюда, в этот случай, пусть и должна сама по себе значить несколько иное, но никто же никогда и не говорил, что она лишь односторонняя.
Выйдя на небольшую полянку, на которой находилось крыльцо огромного зала, директор остановился. За этим помещением находилось огромных размеров поле, по которому Шкура спокойно могла носиться, ничего не опасаясь и просто радуясь тому, что может продолжать общаться с ветром, как и раньше. Видимо, когда ученый все это строил и продумывал, он предугадал все возможные варианты, которые могли выпасть о присутствии тех или иных духов, желающих заключить контракт и просто найти здесь свое спасение.
- Ты права, порой мы бываем слишком беспокойными, наматывая на клуб в своей голове слишком много лишниъ и не нужных мыслей. Но ничего не поделаешь, мозг человека так устроен, что при любых ситуациях, он просто начинает сразу же анализировать происходящее и выдавать все возможные варианты, которые только могут произойти при тех или иных обстоятельствах, которые должны или просто могут подействовать на данный случай. Потому мы и накручиваем себя часто, не отрицая и самые худшие из представленных вариантов.
Почувствовав дыхание пса, благодаря которому волосы взъерошились и слегка приподнялись, убираясь с лица, человек тихо рассмеялся. Прикрыв глаза, мужчина вновь ласково погладил Шкуру по переносице, разглядывая ее гладкую черную шерсть.
И правда, как уголь. Поистине прекрасная аякаси. Не понимаю, почему люди ее боялись и продолжают бояться. Столь глупы, что не замечают прекрасного, ослепленные собственным спасением от ничего.
Когда собака лизнула руку ученого, тот сначал слегка удивленно от неожиданности взглянул на Шкуру, а затем вновь тихо рассмеялся.
Щекотно.
Тепло и по-доброму взглянув на аякаси, директор задумался над ее словами. Да, он уже чувствовал ветер и знал, каков он. Но у каждого и для каждого он был свой. Невозможно почувствовать один и тот же ветер два раза. И тот, что он тогда испытывал, был ему практически родным, ведь он принадлежал его Церберу. Но тогда Чиаки не смог в полной мере насладиться этим прекрасным чувством, потому что думал лишь о том, как помочь его Хранителю и как избавиться от того, кто посмел хоть пальцем тронуть его любимца.
- Конечно, не сомневаюсь, что ты как раз и сможешь добраться сюда без лишних проблем и поисков. Тебе стоит всего лишь раз увидеть, в чем я не сомневаюсь. - Ученый кивнул, но скорее просто сам себе, будто подтверждая собственные слова для пущей уверенности. - Если ты предлагаешь, я не против узнать тот ветер, с которым общаешься ты.
Признаться честно, больше человек не смог ничего ответить. Да, наверное, больше ничего отвечать и не надо было. Этого достаточно.