Лето. Шумные улицы молодого города переполнены людьми: офисные тараканы в деловых костюмах, подростки, яркими пятнами выделяющиеся среди цветов городских джунглей, блики солнца в многочисленных стеклах небоскребов и такси.. Мыльные пузыри. Да, словно в детстве: едва прозрачные, игриво светящиеся в лучах яркого диска, заливающего небо своим огнем, они мимолетно несутся вслед порывам ветра, бездумно позволяя увлекать себя в вышину, к смерти. Невинные жертвы, бабочками порхающие в горячем воздухе – это заставляло думать о мнимой свободе и чувствовать незримый ошейник, сдавивший горло. Фонтан.. Свежесть касается лица, едва придавая сил, но останавливаться, уставать нельзя, иначе задание будет провалено, а это недопустимо. Тонкие прохладные пальцы легко коснулись волос и, захватив прядь, убрали ее на бок, открывая шею и спину. Света слишком много для тех, кто привык жить в темноте: становится нечем дышать, появляется липкое ощущение, что ты кошка, загнанная в тупик живодерами – животное, для которого уже придумана расправа. Животное..
Среди толпы людей, незнамо что забывшей на улице в такой час и такую погоду, невозможно было различить хрупкую девушку в легком летнем сарафане, беззаботно поедавшую мороженое под навесом недалеко от огромного фонтана. Невесомая полупрозрачная ткань, своими многослойными белоснежными лепестками оплетающая аккуратную девичью фигурку, едва колыхалась на ветру, приманивая взгляды зазевавшихся мужчин, в длинных темных волосах заново расцветала заколка в виде цветка лилии, а на ногах, кокетливо раскачивающихся одна на другой, мерцали едва заметные летние босоножки, оплетающие ступни кожаными белыми ремешками. Но даже несмотря на девичью, свежую красоту, девушка казалась слишком взрослой для своего возраста: взгляд невыносимо-голубых глаз прохладно скользил по территории вокруг, цепляя кое-какие детали, губки, перепачканные мороженым, изредка кривились от изнеможения и недовольства, да и весь вид полуразвалившейся в пластмассовом кресле юной особы показывал, что она очень устала и явно ждет момента, чтобы уйти.
А тем временем, уходить никто никуда не собирался. В который раз проклиная погоду за отсутствие хотя бы облаков, не говоря уже о ветре, Ландерс зорко следила за каждым прохожим подле нее и невольно кривилась от сопровождающего ее запаха ненавистных правительству существ. Она чуяла его. Чуяла вот уже на протяжении часа, но все никак не могла понять, паранойя ли это или действительная опасность. Запах аякаси. Прогуливаясь, в общем-то, в свой выходной день, выпадавший не так уж и часто, юная экзорцистка мечтала об одном: о тишине  и спокойствии. Обычно раздражающие люди сегодня не имели никакого значения – лишь бы не видеть этих приторно-живых лиц с мертвыми глазами, не слышать замогильного голоса, касающегося самых тонких струн ненависти в ее душе, не противиться желанию вырвать бесчувственное сердце, которое, она уверена, никогда и не билось. Съесть мороженое. Навестить так любимые девушками ее возраста бутики. Влюбиться, на худой конец (при этих мыслях Ландерс усмехнулась – ее ледяное к подобным вещам сердце даже в такой день таять не собиралось). А что в результате? Она сидит и с выносливостью тигра ждет свое мясо, дразнящее ее своим ни на что не похожим вкусом. Ждет уже хренов час, без возможности куда-либо уйти и сделать вид, что ничего не произошло.
И тем не менее, ожидание, да еще и основанное на беспочвенных подозрениях, начало ее утомлять. Будь Виера на охоте – сидела бы тише воды и даже мысленно не пищала о жалком положении вещей: в подобных случаях тело словно облекали в незримую для других оболочку жестокого льда, абстрагирующую молодую особу в любых условиях выживания, или даже их отсутствии. Но не сейчас. Сейчас она хотела одного: спокойствия. Ранимое сердечко, беспокойно бьющееся на протяжении долгих минут и заставляющее хозяйку беситься, подсказывало, что пора подниматься и бежать от ощущений куда подальше, пока инстинкты не взяли вверх, и девочка не начала действовать. Мягко поднявшись с пункта наблюдения и поправив наряд (как бы ни питала она слабость к традиционной японской одежде, но сейчас легчайший сарафан был куда приятнее любого шелка), очаровательная леди двинулась по направлению, противоположному общему потоку людей, имея таким образом возможность видеть лицо каждого. Мягкая, почти кошачья походка и усталый, чуть томный взгляд – для пущего эффекта хитрая бестия как бы невзначай облизала сухие губы, показывая, что разморена от жары, - спокойствие возвращалось словно нехотя, чувствуя, что его тянут в душу насильно.
Где же ты, мой ненаглядный ангел.. Я чувствую, как смердят твои прогнившие в своей безликой белоснежности крылья, которыми ты в кровь бьешься о наши стены..
Она чуяла, он где-то рядом. И скоро она найдет его.

Они были словно в параллельных реальностях, эти двое, потому что, она уверена, оба чуяли друг друга буквально на уровне животного инстинкта, доступного только игрокам, знающим суть игры. Это сладкое ощущение тайны, интимно щекочущей живот и сдавливающей горячими пальцами горло, сражал и без того утомленную экзорцистку, заставляя ее ускорять шаг с каждым новым движением и жаждать.
Вожделеть.
Где ты..
Поиск аякаси был принципиален: выдрессированная, она заводилась подобно сыщику, учуявшему добычу на расстоянии, действительно слишком близком, чтобы относиться к нему равнодушно. Мерно вдыхая горячий воздух, поминутно облизывая высохшие бледные губы, она жадно ловила чужие взгляды в поисках одного, единственного, самого желанного. Самого ненавистного по определению. Сосредоточенные голубые глаза, настолько ледяные, теперь горели холодным огнем, сжигающим изнутри и замораживающим снаружи, и искали, пожирая прохожих, останавливая, изучая, копаясь в самой душе и отпуская без результата, необходимого для завершения поисков. Забытое мороженое, так и не удостоенное быть доеденным, теперь лениво текло теплым липким мессивом по нежным женственным пальцам, но тварь, в которую превратилась обладательница этих самых пальцев, не обращала на сладость никакого внимания. Она искала, вынюхивая, ненавидя за это саму себя. То, что сейчас, позабыв об отдыхе, рыскало в поисках потустороннего – безликая кукла в руках механизма смерти – правительства. Это отдавало унизительной гнилью, возбуждая еще больше.
Казалось, по ней стекала восковая кожа, плавящаяся от солнца. Мутное сознание чувствовало солнце совсем близко, навсегда запечатлевая в памяти ненавистный солнечный день, когда Ландерс сошла с ума. Запах совсем близко, будоражит горячую кровь и сильнее холодит пальцы, учащает сердцебиение практически до невозможного, толкая вперед, только вперед, совсем близко –
Удар. По глазам, хотя ее никто не трогал: стоящий перед ней пожилой мужчина виновато бормотал что-то про невнимательность, отмечая, что сегодня сталкивается не первый раз. Разочарование накрыло юную красавицу ледяной волной, моментально остужая – тот запах, что только что выводил ее, был всего лишь следом, но не источником. Старик был человеком. Пробормотав извинения и пожелав незнакомцу удачного дня, девушка, снова вернувшая себе человеческое сознание, устало коснулась горячего лба пальцами, только сейчас замечая, что они противно липкие. Это из-за солнца? От недосыпа? Что случилось? Запах исчез, растворившись во власти шумного города, словно иллюзия сумасшедшего в приступе, который закончился. Что она вытворяет? Когда успела стать безликой марионеткой на ниточках, бегающей за тем, к чему по  сути не относится никак? Лекарства власти, которыми в нее ежедневно кончали, трахая юный мозг, отравой кипели в сердце, ритмом отбивая успокаивающее волнение, перетекающее в тревожную слабость.
Она ненормальная.
Экзорцисты не бывают нормальными, это пора запомнить.
Едва прохладный ветер нежно коснулся горячей груди и пылающих щек, смывая неприятный смрад города, которым она пропахла и аякаси, которого она так и не поймала. А ловила ли? Не чувствуя из-за ветра ничего, кроме душной пыли, Виера с усталой легкостью порхнула к магазинчику неподалеку, заходя внутрь и смывая под раковиной липкие остатки мороженого на пальцах.
-Воды, пожалуйста..
Сухонькая женщина с добрым лицом за кассой участливо протянула холодную пластмассовую бутылку, отмечая, что день выдался жарким. Голубоглазая, мягко улыбнувшись в ответ и согласившись, заплатила, прямо тут открыла крышку и отпила, чувствуя, что ледяная вода приятно обжигает горло, до кашля, но так и нужно. Вода. Успокаивает. Может, и не было аякаси? Ее всегда приводило в сознание это незабываемое чувство жидкости, струящейся по горлу, смывавшей вкус крови во рту из-за перевозбуждения. Поклонившись женщине и мысленно пообещав себе, что таких, как она, следует защищать до последнего своего вздоха, девушка с почти довольной полу-улыбкой вышла на улицу, чувствуя облегчение. Подняла взгляд на парня, неожиданно оказавшегося буквально в метре от нее.
Бутылка, благо закрытая, с гулким бряком упала на асфальт, откатившись к его ногам.
Запах ударил по ноздрям, моментально фокусируя взгляд на одной точке – бледном лице, в десятке сантиметров выше от нее. Омерзительно. Настолько возбуждающе, что непонятная ненависть снова захватила ее сознание, размывая границы зоны видимости до островатых, в принципе красивых черт лица. Как говорилось бы во всех смазливых романчиках, «их толкнула в объятья любви друг друга сама судьба». Насчет любви – это, конечно, лирическое отступление, но их и правда как-то.. свело. Ландерс чувствовала на спине чужой след ботинка, которым ее грубо, пинком толкнули к этому аякаси, когда она решила закончить бессмысленный поиск. Судьба. Пошлое «ааааааах» так и рвалось наружу, но экзорцистка молчала, разглядывая его. Она просто не знала, что сказать ему. Демону, с которым не нужно говорить.
-Ты… Что тут делаешь..

Отредактировано Viera Landers (01.03.12 23:36:52)

- Ты уронила.
Прохладную бутылку, почти насильно сунутую ей в руки, она приняла машинально, не кивнув, не поблагодарив, не отреагировав вообще никак, -  слишком была.. Удивлена? Шокирована? Да нет. В конце концов, не так уж и редко приходилось ей чуять знакомый потусторонний запах среди вони обычных смертных, заплывших проблемами по самое не хочу. Поразительно было другое: как в комедии, они столкнулись лицом к лицу в самом неподходящем месте, причем ситуация был до боли не стандартна. Сейчас по сценарию ей нужно было выхватить оружие и просто сделать это – выстрелить, резануть, бросить, просто ударить. А потом уже либо стирать кровь, либо добивать, в зависимости от результата. А сейчас что? Она стоит в самом что ни на есть романтичном сарафанчике и принимает бутылку от этого демона, который мало того, что не предпринял попытки защищаться или сбегать – в лице не изменился, как-то обозначая реакцию. Это просто неимоверно бесило. Бесило своей непонятностью, потому что прикованная цепями к сжимающему горло ошейнику, она обязана была выполнять все строго по алгоритму задания. А сейчас никакого задания не было. Потому что банально алгоритм полетел к чертям в самом начале.
Раздражение никуда не делось, но холодная апатия стоящего перед ней как-то скрашивала общее состояние. По крайней мере, Ландерс чувствовала себя относительно вменяемо, уже могла воспринимать что-то, кроме движений своей беловолосой мишени и чувствовать запахи помимо самого важного. Вменяемо, но не спокойно: пальцы дрожали от невыносимо тревожащего гнева, потому что  вот он, момент, когда она может изменить чертов сценарий, который ее насильно заставляют отыгрывать, а она даже не может напакостить, всласть насладившись вкусом бунтарского мятежа. Потому что все идет не так. Черт, как обидно..
- Полагаю, как и ты - гуляю, ища того, кто теребит чужой покой.
Вот на этих словах психованной девице захотелось взвыть, настолько безразлично это звучало. Гуляет? Он гуляет, ища? Да он испортил ей весь день, заставляя рыскать в поисках, словно слюнявая овчарка, а теперь заявляет, что так же как она – гуляет?
-Тц.. Теребит чужой покой. Аякаси, какого черта? Ты не мог выбрать места более спокойного или дождаться ночи? Почему нужно шляться прямо тут, у всех на глазах, тем более, на территории, сплошь забитой экзорцистами?
И нет-нет, не подумайте, ни нотки беспокойства за нежную (судя по виду) шкурку духа не прозвучало в словах девушки. Хотя, может быть, как контекст, но имела в виду она абсолютно другое: ее просто бесил вид невозмутимого екая, совершенно пофигистично расхаживающего прямо перед носом таких как она. Ну, или почти под носом.
Едва шагнув вперед, словно внезапно запахло чем-то новым, девушка жадно втянула носом воздух, пробуя духа на вкус. Никакой животной примеси, никаких больных эмоций, так трепещущих под гнетом кровавого ареола косы над ней – стоящий перед ней не был воплощением животного, не олицетворял вечную эмоцию. Только холодный, безжизненный запах подвальной сырости, перемешанный с могильной землей – такие нравились Виере своей.. Особенностью. Сырость, как никак, она любила.
-Это наша территория.. Демон.
А судя по запаху, стоящий перед ней им и был – демоном, олицетворяющим божество. Вкусно.. И захватывающе. Подними она на него руку, не пришлось бы забивать, как последнюю блохастую шавку величиной с трамвай, не пришлось бы терпеть завывания и стоны боли, обычно сопровождающие подобные мероприятия. Он сопротивлялся бы красиво, умирая с так волнующей ее холодной бездной в глазах.. Вперемешку с кровью, его запах был бы волшебным. Это и заставляло ее убивать бесчувственно – аякаси (не все, конечно) дивно пахли. Просто умопомрачительно.
Все это девушка говорила настолько тихо и спокойно, словно эти двое встретились просто так, действительно случайно столкнувшись в совершенно обычном для обоих месте. Мягкий, чуть низкий голос, правда подернутый пеленой ледяного спокойствия, разве что постепенно возгорающийся холодным огнем, едва тревожил слух стоящего перед ней, не говоря уже о прохожих. Так что о конфиденциальности разговора можно было не беспокоиться, да и аура обоих – невыносимо холодная и пугающая, заставляла людей обходить парочку стороной. И тем не менее, Виера шагнула еще ближе, строго глядя снизу вверх на екая – будь он чуть ниже, взгляд возымел бы полный эффект.
-Вот именно – еще. Где гарантия, что ты сейчас, обернувшись, не сожрешь половину улицы? Беспокойство было оправданным: часто внешнее спокойствие аякаси разрывалось вместе с кожей, обнажая поистине пугающее зрелище. И ладно, если существо хоть отдаленно напоминало нечто человекообразное. Бывали случаи и похуже.. Внутренне передернувшись, экзорцистка никак не отобразила чувства на лице, машинально продумывая, каким может быть ее оружие. Как назло, сегодня она не взяла с собой ничего, только банальную Артемиду, прикрепленную к ноге. А ей особо не поразмахиваешь, разве что в крайнем случае.. Но этот экземпляр потустороннего выглядел вменяемым. В частности, пока даже не язвил, что так свойственно таким, как он. И все же, отпускать его просто так было весьма и весьма опрометчивым, по крайней мере, нереализованное удовольствие требовало хоть какого-то продолжения. А потому, позволив демону развернуться и сделать от себя шаг, Ландерс ловко схватила его за длинные волосы, и плавно, очень аккуратно потянула обратно, возвращая на место. Плавно, потому что по себе знала, что дерни кто за драгоценную шевелюру сильнее – получит так, что потом сидеть еще недели три не сможет. Да и стоять, наверное, тоже.
-Будешь вести себя плохо – захочу. Ты же не думаешь, что уйдешь просто так, не выслушав даже лекцию о поведении в общественных местах?
А тем временем, выдрессированное сознание в ней жалобно скулило где-то в углу, требуя вмешательства мозга. Отпустить демона она не могла из принципа, но и сделать ему ничего не могла тоже. Во-первых, он действительно ни на кого пока не напал, а уничтожаемые аякаси по определению должны нести вред окружающим. Во-вторых, вокруг слишком много ненужных свидетелей, да еще и потенциального мяса, которое в порыве страсти они могли задеть. В-третьих, уничтожать тоже было особо нечем, ну и наконец, выходной у нее сегодня или где? Виера так ждала дня, не омраченного кровью духов, не провонявшего смазливыми физиономиями коллег, не разъедающего душу от ощущения чего-то неправильного.. Экзорцистка тихо застонала, сморщившись – думать что-то нужно было срочно, пока демон банально не свалил, оставив ее ни с чем.

Что?..
Виера смотрела на стоящего перед ней с неким удивлением, даже непониманием, словно демон говорил о вещах, суть которых она понять не могла. В кристально-холодную душу постепенно закрадывалось сомнение, и если бы не сводящий с ума запах, она уже решила бы, что ошиблась с выбором и снова не попала на екая. Это был, пожалуй, первый экземпляр, который удивлял ходом своих мыслей, слишком человечных, даже не смотря на безжизненно-равнодушный взгляд. Почему он говорил вещи, совершенно ему не свойственные? Спокойная жизнь и свобода никогда еще не были причиной столь открытого появления, чаще демоны являли себя просто чтобы позлить экзорцистов или показать, что тоже умеют скалить зубки. У некоторых иногда даже получалось и то и другое. Рука быстро скользнула к ноге, чувствуя холодную сталь оружия, стоило только вспомнить безликую клыкастую улыбку, кровавые десны которой буквально полыхали будоражащим запахом.
-Как будто тебя волнует все это.. – тихо выдохнула она в пустоту, не надеясь слышать ответ, - как будто демоны нуждаются в чем-то человеческом, когда вот так выплывают в поле зрения экзорцистов.. 
Злость постепенно уходила, оставляя только прохладное недоверие, что можно было именовать нормальным для нее состоянием. Ландерс без особой застенчивости прожигала парня буквально насквозь, сканируя, казалось, не столько его тело, сколько душу. Вот он стоит перед ней, невыносимо холодный, вкусный, с приторно-равнодушным лицом, словно ледяная скульптура. Но что полыхает в его душе? Такой ли он, как остальные ками, нуждающиеся в кровожадности как в наркотиках? Она не знала ответа. В конце концов, она не психолог для духов, чтобы разбирать, что с ними творится. Она их убийца, заботящаяся, чтобы пожары их душ остывали, а лед – таял.
Навечно.
- В твоих устах это звучит, как имя.
Имя, на которое он не повернется, не улыбнется в ответ. Знакомое поведение вернуло потерянную было уверенность в том, что перед ней мертвец, так и не появившийся на свет. 
Хмыкнув, Виера вновь окинула взглядом стоящего перед ней, чувствуя, что он заговаривает ей зубы. Тонкое издевательство – сарказм был оценен по достоинству, всколыхнув в пылающем сердце знакомые, сладкие струнки раздражения, по которым струится переливающийся, словно нефть на воде, яд. Ей ли не знать, что ни одно из имен, кроме истинного, не волнует аякаси так, чтобы реагировать на него. И как бы порой не хотелось заставить екая извиваться в гневе, произнося это самое имя, докопаться до истинного пока не получалось, да и стараться особо было некогда. То ли дело, сейчас.. Длинноволосая хмыкнула, медленно рисуя  в голове хитрую игру.
А тем временем, он и правда куда-то собирался уйти – мягкие локоны скользнули в ладонях, натягиваясь и останавливая духа. Девушка приготовилась к любой реакции, даже к удару, но то, что сделал демон, повергло ее в ступор. Даже сделав полу-шаг назад, она все равно не смогла отстраниться, чувствуя его совсем близко, слыша мерное дыхание, щекочущее нос и верхнюю губу, вдыхая так манящий ее аромат. Стальное сознание едва успело сконцентрировать мысль о подвохе, о том, что перед ней не кто-нибудь, а демон, представитель лучших хитрецов человечества за всю его историю. Пальцы разжались, выпуская мягкие пряди, и теперь не держали екая, а тянулись к левой ноге, к складной Артемиде – скорее инстинктивно, нежели с каким-то действительным намерением. Прохладная сталь приятно освежала теплые пальцы, но сознание с телом – экзорцистка чувствовала это – были теперь словно отделены друг от друга толстым слоем воды, в которой невозможно дышать. Молодое тело девушки жаром на щеках с готовностью отвечало на фактически интимную близость, вызывая легкое головокружение, в то время как ледяное сознание убийцы колотилось где-то внутри, требуя спокойствия и концентрированного внимания. Сама же Ландерс тупо смотрела перед собой, медленно искажая лицо не то в испуге не то в гневе, борясь между желанием извиняться за прикосновение к волосам и влепить звонкую пощечину за нахальные действия. Второе желание как-то побеждало.
-Что ты вытвор..
Договорить она не успела – аякаси просто исчез, растворившись в горячем воздухе и оставив после себя только ядовитый аромат. Черт.. Ловкие пальцы уже схватили было посох с целью погони, но легкий ветер буквально через мгновение донес до нее сигнал откуда-то сзади, предупреждая об опасности. А еще через миг – горячие прикосновения ледяного демона, лишающие ситуацию хоть какой-нибудь адекватности. Нет, Виера не так уж и редко подвергалась всякого рода поцелуям, прикосновениям и ухаживаниям, в конце концов, в правительстве работали вполне себе живые мужчины с человеческими потребностями. Но сейчас.. Вкус адреналина во рту заставлял сердце бешено колотиться внутри: она чувствовала горячую плоть демона, опасность и близость которого, переплетаясь с запахом, вызывали почти животное возбуждение, власти над которым она не имела.
- Следи за тем, что делаешь, зная, за кем охотишься.
О да, она прекрасно знала. Вот только ожидать, что демон умеет телепортироваться, а также не брезгует это наглядно демонстрировать, она никак не могла, а потому дело приобретало скверный оборот. От полу-слов полу-шепота в ее мыслях кружилась голова, концентрируя в сознании только запах и точки прикосновения. Для того, чтобы начать сопротивляться влиянию, требовалось всего пара секунд, но она не успевала. Руки потеряли чувствительность, онемев, а потому пальцы лишь царапали сталь припрятанного оружия, не имея сил коснуться его или достать. Да и сумей она вытащить артемиду, неужели стала бы размахивать ей прямо тут?..
Со стороны они выглядели странно. Невозможно было не обратить внимания на эту красивую пару (а судя по поголовно всем действиям с их стороны, они выглядели именно парой), которая словно танцевала в огне, языками пламени извиваясь в самом центре пылающего пожара какой-то потусторонней страсти. Вот он нежно склоняется к ушку, нашептывая нечто будоражащее ее молодое сознание, отчего она красивой ледяной статуей застывает в его объятьях.. От нежного впечатления как-то упускается из памяти факт перемещения – человеческое сознание запоминает лишь то, что несколько мгновений спустя пара оказывается посреди дороги. Визг тормозов, испуганные крики зазевавшихся или специально наблюдающих прохожих – случайных свидетелей встречи заклятых врагов. И тут - чудесное спасение.. Ах, какие движения, какая бережная нежность в каждом действии, каждом движении мышц и эмоций обоих! На недоуменно ругающегося водителя никто не обращает внимания – все поглощены сценой героического спасения, главный принц которого уже протягивает руку своей принцессе.
..Она потеряла то ли зрение, то ли сознание только на мгновение, а уже стоит посреди дороги и пугает прохожих и водителей видом совершенно ледяного спокойствия, какого-то даже отчужденного, словно у самоубийцы. На самом деле, Виера даже испугаться толком не успела – аякаси действовал так быстро, что ни за ходом сценария, ни за текстом экзорцистка не успевала, умудряясь только менять внутреннюю реакцию на происходящее. Еще миг – и она лежит на асфальте, а в голове стучит:
- Лучше бы ты правильно научился переходить дорогу, человек.
Жар прикосновений исчез, когда убийца и спасатель в одном лице протянул ей руку для того чтобы она поднялась. Играя на публику, девушка изящно приняла помощь, поднимаясь следом и на глазах зевак поклонившись в знак признательности с одной из самых очаровательных улыбок. И тем не менее, экзорцистка была изрядно удивлена произошедшим, чувствуя, как тонко переплетаются ярость уязвленного инстинкта самосохранения и наивное непонимание: не так уж и сложно было этому аякаси оставить ее на дороге, исчезнув раз и на всегда. И вага бы убил, и сам скрылся без посторонних проблем. Что заставило его поменять решение?
-Что.. Что это было?.. – севший от запоздалого испуга голос звучал совсем тихо, от того немного даже ласково, с приятной прохладой в мягких тонах, - зачем ты так поступил?
Видимо, пообщаться им все же придется, да к тому же немало. Ландерс намеревалась мало того, что выяснить имя демона – узнать, что творится в его душе, а заодно и в мозгах, что он вытворяет такие вещи с абсолютно каменной миной на лице, лишенной хоть какого-то безумия. Чувствуя странную боль, юная леди опустила взгляд на свои ноги – и  точно: белоснежное, едва запачкавшееся одеяние и бледная кожа теперь ярко контрастировали с изрядного вида царапиной, из которой как-то по-детски уже начинали проявляться капли крови. С каждой минутой все сильней.
-Черт..