Раскаты грома и вспышки молний отражались гулким эхом где-то на задворках спящего сознания. Тихое шипение и монотонное движение длинного тела заставили ангела слегка поморщиться и лениво, но чарующе, приоткрыть глаза. Сонным взглядом божество проследило за изумрудно-небесной живой лентой, имени которой не существовало. Зацепившись сознанием за происходящее, аякаси несильно зажмурился, откинулся на спинку стула и потянулся, выпрямив над головой руки со сцепленными в замок пальцами. Тихий стон от наслаждения разминания мышц едва слышимым нарушением тишины пронесся по пустым залам, касаясь корешка каждой книги. Он заснул прямо за столом, перед книгой, которую с таким удовольствием перечитывал вот уже который раз. Опустив руки и вновь открыв глаза, но уже полноценно, Хэби взглянул на свое проклятье, которое сползло с его плеч, пока он спал. Видимо, рептилия захотела перекусить или просто размять затекшее тело. Против этого ангел совершенно ничего не имел, однако позволять ползать этой ноше по всем залам библиотеки он не мог. Ведь здесь находится то, что Неббиа чтить больше всего на свете - книги. Рептилия же могла запросто уронить их, как только собралась бы взобраться на самый верх этих непроходимых стеллажей и полок. Для питона это, наверняка, выглядело, как нечто такое, что напоминало небоскребы, как высотки для людей. Леоне же видел здесь пристанища для кладовых знаний, собранных за многие прошедшие века, а еще созданные кем-то, совершенно постороннее, взятое откуда-то из глубин сознания и фантазии, которую все равно никогда не постичь в полной мере никому.
Осторожно поднявшись со стула, парень прошел к большому окну, что позволяло хорошенько разглядеть улицу и происходящее за ней. Отодвинув штору, можно было четко заметить, что на улице намечается дождь. Об этом говорило абсолютно все: железные тучи, казалось, вот-вот с грохотом упадут на крыши зданий академии, гром ласково свирепел, медленно набирая обороты шума, а молнии сверкали так, будто в самом небе танцевал Дракон. Кто же знает, возможно, так оно и было. Вот только ангел никого там не видел и увидеть не пытался, как ни странно. Лишь задернув штору, парень прошел ко столу, бережно закрыл книгу, вложив в нее листочек для отметки страницы, на которой закончил чтение. Выключив мягкий, но слегка раздражающий, свет, Хэби тихими шагами прошествовал к двери выхода, не забыв при этом захватить с собой ползущее проклятье, которое тут же сжало тело аякаси тугими кольцами, как только тот уложил питона на свои плечи. Выйдя за дверь, он притворил ее за собой, делая шаг из-под козырька под раннему утреннему небу, готовому вот-вот облегченно разрыдаться. И оно это сделало, как только Неббиа поднял голову вверх, чтобы получше рассмотреть молнию, так ярко рассекающую тучи. Ему пришлось тут же зажмуриться, чтобы капли дождя не попали в глаза - было бы не очень приятно. Натянув на голову капюшон от балахона и прикрыв им глаза, Леоне вдруг заметил, что челка теперь закрывает половину лица, из-за чего он теперь плохо видит происходящее. Но это не сильно огорчало, нужно было вернуться в комнату и хоть немного поспать. И почему ангелам ведома усталость?
Спустя несколько шагов, молодому человеку показалось, что он заметил чей-то массивный, сверкнувший в густой темноте, хвост. Возможно, он еще не проснулся, а может, снова уснул. Но все-таки он решил проверить, не показалось ли ему на самом деле это все. Слегка поежившись от холода, гладящего божество по бледным щекам, парень двинулся за угол, за которым пропал этот самый хвост. Что самое интересное, он быстренько оказался в подвале здания академии. Да, по большему счету он залетел в него, чтобы не продолжать мокнуть, ибо начинало уже щипать кожу от сырости, которая пропитала уже практически всю его одежду. Но это мало заботило ангела. Он сам не заметил, как оказался возле труб, около которых стояла невысокая девушка, в насквозь промокшем кимоно. Отчего-то, блеск капель на ее коже, мокрое одеяние и она сама в целом, заставили Хэби застыть на месте, словно ангел боялся спугнуть случайно приснившуюся сказку. Сказку, которая показалась ему знакомой.

Этот подвал что-то напоминал, смутно и где-то глубоко в проклятой душе, но все-таки болезненной язвой пульсировал в сознании, навевая ветерок памяти на застывшее черно-белой массой прошлое. Прошлое, которое было отчего-то забыто, даже не стараясь таковым быть. Но трубы, запах чуть сгнившей сырости и монотонная капель где-то в глубине этих цивилизованных пещер и лабиринтов заставляли Ангела чувствовать себя, будто, дома. Возможно, в его обители когда-то было так же, он не помнит. Единственное, что напоминает ему о его семье и месте, где он жил, так это, спрятанные ныне, крылья и, вечно сжимающий тугой лентой тело мужчины, питон. О первом он не беспокоился, второго он любил. Даже учитывая то, что имени у змея так до сих пор и не было, за столько-то лет. Попытка не привязываться окончательно, понимая, что это всего лишь сочный грех, одному из которых Хэби когда-то был отдан без остатка.
Длинные темные волосы, с которых едва различимыми ручейками скатывались тонкие капли дождя, все еще живущего в этих шелковых нитях. Выглядело завораживающе, что даже Неббиа про себя отметил. Во всей этой скромности, хрупкости и робости читалось непритаенное величие, скрытое за маской юности и недоступности. Порой такие вещи, сильно бросающиеся в глаза непосредственной самозащитой, заставляют терять голову и вновь опускаться на самый пик верховной греховности, с каждым разом вновь и вновь уничтожая оставшиеся частички души, не способной на великое и светлое чувство. Но для таких похотей подобное и не нужно, оно будет лишь мешаться.
О чем я думаю?..
Мысли посетили голову сразу же, как только змей зашипел, сдавливая тело аякаси сильнее прежнего. Иногда искуситель начинал задыхаться от того, что все было сдавлено и невозможно толком шевельнуться из-за неспособности самостоятельно ослабить эти путы, сковавшие все движения. Перестав беглым взглядом оглядывать подвал, а заодно и девушку, Хэби улыбнулся, возможно для кого-то - не очень приятно.
- Садамицу-сан, что Вы забыли в этом месте?
Простое ангельское любопытство. Ведь он тот, кому нравились такие места, напоминающие скорбной болью о скрежещущем по доске лезвием памяти, так давно похороненной, что даже сам ёкай не может найти этому оправдания. Да он их и не ищет, потому что просто забыл. Давно не посещая таких мест, начал загибаться, становясь святошей с цветочным горшком в руках и проповедующем мир во всем Аду. Осталось только расправить свои, все еще "молочные", крылья и кинуться в небо, плавно шествуя по облакам.
Нет, так не пойдет. Взгляд уже давно был поднят в потолок, который казался захватывающей в себя бездной - черный и глубокий, хотя он был совсем близко и особой темнотой и ржавчиной не выделялся среди остальной "бытовой техники" данного помещения. Окружающие стены даже не давили на сознание. Неббиа заставил питона ослабить кольца и взгляд был возвращен обратно коллеге библиотекаря. Эти хрупкие плечи и опрометчивые движения рук, скрывающих грудь и мокрую ткань кимоно, которая из-за своей тяжести начинала медленно сползать с изящного тела Саган. Фантазируя что-то не очень ясное где-то на грани собственного воображения и сонной реальности раннего утра, Ангел мягким и невесомым движением снял с головы капюшон, опустив его на питона.
- Мне просто нравится величие Драконов и я не мог пройти мимо, когда случайно заметил Вас.
Такая неожиданность, ведомая случайно встречей все еще слепила задворки сознания аякаси. Он все никак не мог поверить в то, что уже не спит, хотя время сейчас именно для того и предназначено. Зацепившись взглядом за скулу Садамицу, Леоне заметил некую выделяющуюся часть из всей этой незримой чистоты. Небольшое лишнее пятнышко оказалось на нетронутой пороком коже, которое до ужаса начинало раздражать своим не естеством и занозой во взгляде. Медленно подойдя к девушке, Хэби нежным и чуть касаемым движением стер мазок грязи с лица преподавателя зоологии.
- У Вас тут...
Ангел не смог договорить, как только в это время перевел взгляд на лицо Саган. Слишком близко, от нее исходил какой-то манящий аромат, который заставлял голову кружиться. Но что-то в ней еще было такое, что выделялось, совершенно не видно, но явно существующее. Возможно, это и зацепило Ангела, который сейчас немой, как рыба, смотрел на лицо девушки. Едва слышно выдохну, словно облегченно, аякаси удивился самому себе в этом странном и не понятном жесте, столь необычным для данной ситуации, что это никак не укладывалось в его темной голове.

Совершенно никакой заинтересованности в том, ответит Дракон на вопрос Леоне или нет, у Ангела не было. Он задал его просто так, где-то глубоко в душе мимолетно надеясь на то, что ему ответят и поведают эту страшную тайну, покрытую подвальным мраком и сырой гнилостью. Запах странно и резко врезался в нос, оставляя от себя жутко неприятный осадок на обонянии, который жуткой завесой еще некоторое время продолжал витать в воздухе возле этих двоих, словно они были вареньем, на которое летят пчелы. Ну, хорошо хоть не мухи на..
Ему что-то ответили, но, кажется, парень совершенно не заметил этого или не понял. Возможно, слова были не столь значительными, чтобы о них задумываться и беспокоиться. Если эти слова вообще были. Могло случиться и так, что ему всего лишь показалось, потому что где-то внутри себя он все еще надеялся на то, что вновь услышит этот мелодичный голос, который так западает в душу, заставляя ее трепетать. Вот только не совсем еще понятно, от чего именно - от восторга, величия этой аякаси или чего-то еще постороннего, что невесомой пленкой купола оседает на голову и накрывает полностью, не позволяя даже лишний раз вдохнуть, чтобы не тратить воздух, которого и так мало осталось. Неббиа продолжал пристально разглядывать лицо Саган, а в это время она уже поняла на Ангела взгляд и он наткнулся взглядом на ее глаза. Такие чистые и затягивающие в себя, что зарождалось чувство, будто находишься не в своей тарелке, или на чьем-то десертном блюде, которое вот-вот собираются слопать и при этом даже не подавиться.
Но, что ничуть не удивляло, прошло не больше минуты, если не меньше, и Садамицу просто отступила назад, словно давая воздуху свободу находиться между ними двумя. На поболтать не сильно тянуло, поэтому Хэби как-то слега даже расстроился от того, что эту непорочность и чистоту так быстро захотели спрятать от него. Он, даже, автоматически потянулся вслед за девушкой, когда та начала отходить, словно боялся упустить этот момент захвата ее и попытки остановить на месте, чтобы она никуда не двигалась со своего места, на котором он ее застал. Он потянулся за ней так, словно у него отнимают единственный шанс коснуться ее губ, наверняка, такими нежными, что даже сахарное яблоко покажется лишь истинным запретным плодом, от которого в свое время отказалась бы даже сама Ева, а змей не стал бы пропагандировать такой бесполезный предмет, от которого нет совершенно никакого толка. Но это все слова и враки, такого быть не могло. Но остановиться пришлось самому, когда он осознал, что делает, да еще и двигаться совсем вперед, наклоняясь, было совершенно не удобно, ибо питон продолжал все еще находиться на плечах аякаси, совершенно не спешившего освободиться от этой тяжкой ноши.
- Не бойтесь, я ничего Вам не сделаю.
Едва заметная улыбка поползла с уголков на сами губы, которые искривились чем-то неприятным, даже не совсем похожим на улыбку. Такое вообще сложно подобным назвать, что, впрочем, не было удивительно. Однако, в этом месте мало, кто знает Неббиа, так что еще не факт, что кому-то может не понравится в один прекрасный момент его "улыбка" и он не станет признаваться Ангелу в любви или еще какой скучной ерунде. А уж если это будет человек, то совсем пиши пропала. На самом деле, сейчас аякаси очень хотелось расправить свои жуткие крылья, лишенные свойств полета, и размять кости, что в прямом, что в переносном смыслах. Но, увы, этому не случиться, как ни старайся. Во-первых, мало места, а крылья у него не комариные, да и все равно в этом месте сильно не насладишься тем, что хочешь. Поэтому оставалось лишь развлекать себя, путь и не очень, но интересным разговором. Хотя, даже разговор не получался, как таковой. Леоне чуть прикрыл глаза и коснулся пальцами чешуи змея, что тут же отреагировал на прикосновения своего хозяина, зашипев. Хэби лишь едва слышно хмыкнул и вновь перевел взгляд на Саган.

Голос тихий, но отражается от стен и труб сильными ударами, способными лишь только усиливать тишину, которая совершенно не поглощает ни одного звука, сорванного с чьих-либо губ. Это не беспокоило и, даже, не напрягало ни в какой степени. Здесь капли воды и те падали на пол с такой силой, будто их нарочно изо всех сил кидали, надеясь, что они со звонким треском разобьются вдребезги. Почти так и происходило, вот только сами небольшие лужицы приглушали своей мелодией эти стеклянные брызги, отдающиеся эхом в самой голове, словно там и капали.
Это прикосновение к змею совершенно никак не отразилось на самом Хэби. Ему было все равно, трогают питона или же нет. Даже, если его заберут и переложат себе на плечи, эта ноша все равно вернется к нему, приползет тугой извилистой лентой, которая вновь окажется тяжелыми оковами на плечах Ангела. Змей вернется не потому, что исполняет свой долг, а потому лишь, что Неббиа - его хозяин от рождения, как и сама рептилия полностью принадлежит Леоне, еще будучи в яйце не вылупившимся из-под скорлупы непонятным комочком чешуек, которые толком еще не проявили себя. Этот змееныш по праву рождения принадлежал Ангелу, ровно как и наоборот. Питон отозвался на прикосновение лишь большим сжатием аякаси, который всем телом чувствовал каждую мышцу длинного тела змея, напрягшегося от чувства чужих пальцев. Ёкай до сих пор не понимал, почему рептилия реагирует так на всех остальных, кроме него самого. Возможно ли, что кроме Неббиа он больше никого не принимал, пусть и не показывал этого? Лишь на уровне чувств и лишь сам Ангел всегда понимал, что ощущает питон, когда к нему проявляют излишнее внимание. Но ведь перед ним Дракон - его сородич, нечто родное, одного племени. Вникать во все это аякаси никогда не пытался, да и ему было совершенно не до этого.
Тяжелая от воды ткань кимоно так и норовила спасть с тела, похоже совершенно нагого, Саган, которая постоянно придерживала его и поправляла. Хэби показалось, что она совершенно не рада тому, что он оказался здесь и помешал ей. Конечно, кто же будет рад такому? Он ворвался сюда совершенно непрошеным гостем и теперь донимает своим присутствием ту, которая хотела остаться наедине с самой собой. Он прекрасно понимал это, сам был таким же, с такими же принципами, но порой он просто не мог отказаться от того, что задумал или просто захотел. А сейчас ему совсем не хотелось оставаться одному, да еще и покидать такого Дракона. Да, к ним у Неббиа была слабость, если не легкая моральная, то довольно сильная и в коленях, которые подкашивались, не способные нормально устоять. И все-таки, он даже не дергался при всем при этом.
Садамицу было холодно, это было заметно. А если и не холодно, то неприятно ощущать на теле холод от этой ткани, что постоянно норовила освободить практически совершенное тело девушки, дав ему спокойно вдохнуть и расслабиться в полном одиночестве и легкости бытия. По спине Ангела прошлось что-то неприятное и ледяное, отчего тот едва заметно повел плечами, понимая, что это было не слишком приятно даже для него. Но почему "даже"? Ему было неприятно, как и многому другому, будь кто на его месте. Но сейчас на его месте он сам. А перед ним замерзающая девушка. По крайней мере, ему так казалось по всем параметрам. Хэби не удержал себя, да и не посчитал нужным это вообще сделать. Зачем? Зачем сдерживать себя, когда идет такой порыв, который и самому-то контролировать практически невозможно?
Чувствуя первые движения хозяина, рептилия слегка расслабилась и ослабила свою смертельную хватку, позволяя тому хоть как-то двигаться. Но даже при таком раскладе все действия Хэби были слажены и плавны. Он подошел вплотную к Саган и легким движением обнял девушку, обхватив руками ее плечи, резко прижал к себе и шепнул что-то не слишком понятное, словно говорил на своем родном языке, которого и сам толком не помнил. Опустив взгляд, Леоне вновь наткнулся глазами на глаза Садамицу, веки дрогнули и, не помня и не понимая самого себя, Ангел медленно потянулся к губам девушки, желая коснуться их своими.

Он не успевает понять, что происходит. Слишком неожиданно его лишают зрения, пусть лишь закрывая глаза рукой, но этого достаточно, чтобы заставить Ангела напрячься от подобных действий. Да и к чему бы они? Неужели, Дракон думает, что если Неббиа не будет видеть ее, то все пройдет и желание почувствовать вкус губ девушки немедленно пропадет, а сам аякаси перестанет тянуться к ним? Как-то это было... глупо. Нет, совсем не то, что сейчас подумалось. Это не в стиле ёкай, подобной ерундой они страдать никогда не будут. Леоне чувствует какие-то изменения. Не в себе, а в той, кто стоит перед ним. Чувствуется, что сама рука стала более... Сообразить о чем-то Ангел не успел, он уже чувствует своими губами губы, находящегося перед ним... мужчины?! Это было слишком неожиданным сюрпризом - переходной формой Дракона оказался мужчина. Нет, это была не способность, иначе бы Хэби ее почувствовал, как чувствуют друг друга в подобных случаях все аякаси.
Сам того не понимая, Ангел смотрел на невероятной внешности человека, и отвечал на его поцелуй, совершенно этого не осознавая. Стена, к которой его прижимают, ледяная от присутствующей в подвале сырости и воды, несущейся по трубам, но этого совершенно не слышно. Резко, быстро, не успевая улавливать все звуки, у Леоне в голове лишь стучал пульс, бился бешеной птицей, желающей свободу от этих тяготящих прутьев. Да, ледяная стена, но этого не ощущается, чувствуется лишь опаливающий скрытые крылья жар, заставляющий чаще дышать от нехватки воздуха, отбираемого чужими губами. Поцелуй прекращается, будто бы совсем неожиданно и резко, но Хэби не тянется продолжать, он лишь тугой струной стоит перед мужчиной, который выше него, смотрит на него затуманенным взглядом, и старается понять, что сейчас произошло.
- Какого..
Голос срывается в сиплый шепот, который совсем не слышно, а сами звуки перебиваются словами Саган. Теперь это имя имеет совершенно иное значение, нежели прежде. Теперь Неббиа понимает, что это имя Дракону подходит, как никакое другое, словно при самом его появлении на свет для него специально подобрали самое величественное из имен, что предлагали юному Дракону. Этот голос проник в самую суть Ангела, заставил душу трепетать, а колени подкашиваться на самом деле. Но он продолжал стоять ровно, пытаться это делать, все еще не сводя глаза с мужчины. И тут он почувствовал странную легкость, заставившую Неббиа опустить плечи и, едва заметно, чуть спуститься по стене. Переведя взгляд на то, что делал Садамицу, аякаси заметил, что с его плеч стянули питона, который абсолютно недовольно зашипел, но сопротивляться не стал, будто чувствуя, что так и надо, он просто, будучи опущенный на пол, отполз к самой ближайшей трубе и, забравшись на нее, тут же оплел собственным телом, уставившись на двух ёкай.
Ну и во что я вляпался? Хотя, глядя на него, можно даже не пытаться сопротивляться.
Легка дрожь от прикосновения к шее и Ангел отчетливо понимает, что внутри него все неожиданно рухнуло вниз. В самом низу живота что-то щекоча зашевелилось, будто в нем самом жила змея, которую опрометчиво разбудили. Но это было совершенно иное - пробудившееся желание, требующее - уже, так быстро - нечто большего, нежели простые легкие касания языком к шее. Едва различимый страх сковал сознание, но лишь на мимолетное мгновение, тут же исчезнувшее и породившее на своем месте азарт. Опасность и осознание собственной жалости только больше, отчего-то, заставляли возбуждаться. А ведь он пришел изначально сюда не для этого. Но что поделать, если искуситель довел искушаемого до того, на что напросился, причем неосознанно и совершенно без каких-либо мыслей. Теперь он вступил в игру, и нужно было продолжать. Словно бы на зло тому, кого и так разозли, Неббиа положил ладонь на грудь мужчины, сжал одежду пальцами, собирая руку в кулак, и потянул на себя, словно бы сильнее к себе прижимая, желая почувствовать тепло чужого тела, которое и так оказалось слишком близко.
Губы искривились в ядовитой усмешке, довольно громкой, чтобы не быть не замеченной. Но вряд ли Дракон обратит на это хоть какое-то внимание. Жалел ли Хэби о том, что вообще завернул за угол и поплелся за Саган? Нет. Искуситель будет жалеть об этом, если продолжение будет не интересным.

Отредактировано Nebbia Leone (14.04.12 03:28:13)

Чувства хрупкости и полной незащищенности, застающие врасплох, обволакивают все тело, над которым нависает мужчина. По всему подвалу будто видна огромная тень длинного и величественного Дракона, который спрятан где-то в этом сильном и высоком теле, находящемся перед Ангелом. Сейчас он ощущал себя пассивом по всем параметрам, даже по сопротивлению, которое легко мог оказать, вот только отчего-то этого совсем не хотелось, даже учитывая то, что сам аякаси на это совершенно не нарывался.
Смех, проникающий в самое сознание Ангела, отказывающееся подчиняться каким-то принципам и пониманиям. Оно просто оплетается паутиной чужого присутствия, такого близкого, что становится тяжело дышать. Едва уловимое и ощутимое касание Дракона губ Ангела, касание, к которому аякаси неосознанно тянется, будто боясь потерять это чувство. Но в отместку этому, даже понимая, что никому не сделает хуже, чуть отстраняется и облизывает губы, касаясь кончиком языка пальцев Саган, которые он еще не успел убрать от лица Хэби. Но уже в следующее мгновение, Садамицу вновь поцеловал Неббиа, но было это странно, словно его пытались распробовать, определяя на сколько хорошо подобранный алмаз, годен ли для огранки или хорош до такой степени, что и не окантованным можно оставить. Нет, цену себе Леоне знал, но он явно был не таким хорошим для Дракона. В этом Ангел, почему-то, был уверен, - не то, что Саган привык чувствовать в своих крепких руках, не высшей пробы материал на этот раз ему подсунули. Где-то за спиной мужчины отразилась на полу тень Ангела, что сама по себе расправила крылья, которых практически не было, оголенные кости пару раз взмахнули и так и исчезли, не проявившись из лопаток самого аякаси. Словно вся суть Ангела уже предвкушала пик наслаждения, заранее готовясь к тому, что до этого дойдет. Но было еще очень рано, все только начиналось, самое интересное было впереди, нужно было лишь немного подождать. Чувство мужской ладони на своей шее, рука сжимает ее, заставляя поднять голову. Неббиа подчиняется, глядя на Садамицу из-под опущенных и чуть смеженных ресниц. От него трудно отвести взгляд, даже от этих змеиных глаз, которые, по идее, должны пугать всех, кто в них заглянет. Но с Ангелом такого не было, его не пугало, ему это только наоборот нравилось. Бросающее в дрожь действие Дракона, по телу бегут мурашки, неугомонные и холодно быстрые, от них не укрыться, эта линия, что Саган очерчивает языком, будто путь в саму бездну Ада, уже давно зовущую к себе аякаси, все это время так старательно ей сопротивлявшийся. Несколько мгновений и на теле Ангела уже нет балахона, лишь оголенные грудь и живот, а снизу только джинсы, которые позволяют хоть как-то еще чувствовать себя в некой безопасности. Резко пронзает неприятный холод, а после ёкай уже чувствует жаркое тепло тела Садамицу за своих плечах. И вновь его словно поедают, поглощая в себя без остатка. Хэби отвечает на грубый поцелуй дерзостью, рывками, словно пытаясь взять инициативу на себя, но этим лишь дразня Садамицу, который точно не уступит аякаси, теперь Неббиа знал это прекрасно.
- Это не такая уж плохая плата..
Горячий шепот, отражающийся от собственных перепонок, заставляющий слегка глохнуть от закладывания своих же ушей. Да, плата хороша, да и ведь они оба аякаси, почему бы не совместить приятное с полезным? Возможно, кому-то будет от этого больше пользы, нежели просто получение удовольствия или некого наказания. В любом случае, каждый получит свое особенное, что вряд ли сможет забыть в ближайшее время, это точно, можно было даже не ходить к гадалкам, чтобы узнать наверняка. Это рычание своей утробностью касалось самой темной души Ангела, такого светлого на первый взгляд, но давно опорочившего самого себя. Ёкай четко ощущает, что Дракона начинает поедать желание, которое он сдерживает ровно до такой степени, чтобы потом взорваться в истинном высшем наслаждении. Сообразительность в такие моменты часто затормаживает сознание, отчего Леоне уже только, будучи повернутый к стене лицом, осознает, что джинсы на нем уже расстегнуты, а сам он повернут к стене. И вновь убеждение в том, что в этой игре он играет лишь самую пассивную из всех пассивных ролей - герой второго плана, который, по сути своей, имеет не очень-то большое значение. Неббиа касается ладонями холодной и влажной стены, упираясь в нее, чувствует спиной тело мужчины, который прижимается к нему, чувствует не только тело и не только спиной, но в ответ лишь слегка прогибается в пояснице, чтобы не выдать не сдерживаемый едва слышимый стон, который так и норовит сорваться с нежных и мягких губ. Чувствуется дыхание Саган, ерошащее слегка волосы Неббиа у него на затылке, легкий поцелуй - будто показалось. А дальше, словно легкое затягивание в себя, Леоне чуть различимо дергается от понимая того, что на его теле оставили первый автограф.

Отредактировано Nebbia Leone (15.04.12 00:13:24)

Мнения схожи..
Слова эхом отразились в глубине сознания, заставляя повторяться несколько раз подряд, собственными мыслями, от которых теперь будет довольно сложно избавиться. Так происходило всегда: стоило искусителю зацепиться за последнее слово или нечто такое, что прочно заседало в его голове, он начинал по-долгу произносить это несколько раз, прокручивая у себя в голове, будто заевшая пленка, уже довольно сильно намотанная на катушку проигрывателя.
Капли дождя с волос Саган падают обжигающими иглами на разгоряченную кожу, словно насквозь пронзая все тело. Чуть большее возбуждение произрастает из каждой такой капли, касающейся груди и плеч Леоне. Некоторые действия, показывающие, словно он молодец и делает все правильно, но есть сомнения в том, что ему позволяют в своеволии движений лишь малые их проявления, нежели сам Дракон показывает собственную власть над Ангелом. Последний ничуть не противиться, ему всегда нравилось чувствовать себя тем, кого хотят, кого можно почувствовать самой чувствительной частью тела. Извращение? Каким же еще, по-вашему, должен быть Змей-искуситель?
Ощущение ранения и Неббиа ведет плечом, словно через силу принимая подобное и прощая, что такое вообще посмели допустить. Ему не жаль своей кожи, даже если на ней останутся какие-то следы, этого все равно не увидят, а если и увидят - библиотекарь слишком хитрожопый, чтобы не суметь не выкрутиться из такого водоворота, способного унести слухи так далеко, что потом это все обнаружится на совершенно другом конце матушки-Земли. Но и это не очень беспокоило аякаси.
Он сам удивляется тому, как его собственное тело отвечает на все действия и движения этого Дракона, будто так долго ждало этого шанса попасть в такую ситуацию, из которой невозможно выбраться. Внутри все сжимается, но на уровне сознания, Ангел резко распахивает глаза, из уст вырывается порывистый, тихий и кроткий стон - ответ на то, что он чувствует ёкая, чувствует его в себе. Звук тут же тонет в недрах трубного лабиринта, оставаясь лишь едва слышимым эхом. Веки вновь опускаются, глаза полуприкрыты, губы чуть разомкнуты, спина в пояснице сильнее выгнута. Хочется запрокинуть голову назад, до упора, до предела, но тогда он увидит лицо того, кто дарит аякаси наслаждение. Не хочет его лицезреть? Нет, не совсем так. Просто еще не совсем время.
И вновь этот голос, пусть горячий, но по телу бежит ледяная дрожь, пробивающая на мурашки, несущиеся по всему телу. Хочется потянуть руку и коснуться низа собственного живота, но этого делать нельзя. Да, мучение самого себя, но он искуситель, а значит, должен уметь получать высшее наслаждение даже при таких условиях. Невидимые крылья едва подрагивают, словно бы танцуют на ветру, которого и вовсе нет, тем более здесь - в этом закрытом от улице месте.
- Я покажу тебе его во всей красе.
Чуть сиплый и тихий голос, даже не скрывающий напряжения, желания и предвкушения большего продолжения. Секунда и Хэби уже видит обе руки мужчины, чувствуя, что его уже никто не поддерживает, словно бы отпустили, давай на несколько секунд завладеть самим собой и позволить себе хоть как-то еще отреагировать на все это. Но нет, он не верит, что дело именно в этом, однако упускать свой шанс он не собирается. Резкое движение и Леоне не сдерживается - опуская голову, на выдохе срывается стон, слегка скрипящий и негромкий. Но он все еще немного свободен. Вопреки ожиданиям, даже собственным, Ангел плавно подается назад, практически всем телом, словно сам идет навстречу движениям Дракона. Сильный укус и Леоне жмурится, скрипя зубами. Скорее, даже, не от боли, а от того мазохистского наслаждения, которое проявляет себя при подобных действиях, он вновь ведет плечом, но уже укушенным, боль силой отдается в половине тела, отчего Неббиа лишь выдает очередной стон, наполненный легкой неприязнью. Продолжение серии толчков медленно и как-то не слишком заметно заглушали пульсацию в плече. А потом касание губ Дракона раненого плеча Ангела. Тихое шипение, словно Змей, отзывающийся на долгий зов, но больше похожее на выход, причем которому не хватило воздуха, чтобы вырасти до стона. Еще одного. Этим утром Хэби будет отмечен, как никогда. Мужчина отталкивается ладонями от стены и откидывается назад, касаясь вертикали теперь лишь кончиками средних пальцев, прижимается всем телом к Дракону и, будто бы случайно, пачкает его грудь свой собственной кровью, морщась от неприятных в плече ощущений, и слегка закидывая голову назад, словно желая разглядеть виновника этого праздника и жертву искусителя, при этом прикрывая глаза от наслаждения и, как бы дразня, оголяя шею.

Приоткрывая глаза, Леоне безразличным взглядом смотрит на Садамицу. В нем нет никаких чувств, кроме тех, которые сейчас проявляются в этих естественный движениях, совершенно нормальных звуков, срывающихся с уст тем, что люди прозвали стоном. Ничего более, они лишь оба пленники, даже не друг друга, а самой ситуации, которая прочно схватила их обоих в тяжелые тиски, из них не выбраться, сейчас есть только то, что происходит, а большего и не надо. Они восстановят силы, даже не стараясь смыкать глаз хоть на пару минут. Зачем? Ведь для аякаси есть множество способов привести себя в чувства, пополнив силы и сейчас они делают это самым приятным способом, с этим невозможно не согласиться.
Касание самого низа, где клубится ядовитым желанием змей, скрытый в каждом, кто хоть раз испытывал подобное. Ресницы смежены, брови чуть сдвинуты друг к другу, глаза прикрыты дрожащими веками и с губ Ангела срывается стон, сладостный, достигающий самого сознания, а аякаси даже не пытается отводить взгляда от Дракона, будто совершенно не желая скрывать свою истинную природу. Да и зачем это надо? Все эти стеснения и попытки скрыться от чужих глаз, - в такие моменты это в высшей крайности глупо, ведь два тела и так уже насквозь нагие, пусть даже и находятся наполовину одетые. Сами несуществующие души уже давно все рассказали друг другу, потому что не знают, что такое стыд и прочее.
Тот поцелуй, что был до самого касания, Хэби осознает его только сейчас. Только в этот момент он понимает, вспоминает, что пару мгновений назад отвечал на новую печать Дракона, что он оставлял на его губах. Вскоре, как казалось, все тело ёкай будет покрыто, пусть и не видимыми многим, отметинами Саган, которые он оставляет на Неббиа. Вряд ли с какой-то целью, лишь приговаривая его на это утро принадлежать лишь ему,  - больше никому. Будто совсем не собирался делиться с кем-то своей добычей.
Продолжения всех тех движений, которые разными ритмами, следуя один за другим, пронзали кипятком нутро, но от того становилось только лучше, с каждым разом. Сильнее, более гибко прогибаясь в пояснице, Ангел практически полностью закинул голову на плечо Дракона, закрыл глаза, чуть приоткрывая губы. Тяжелое дыхание, сбивающееся каждый раз при каждой остановке, но вновь восстанавливающееся, когда серия толчков начинала свое продолжение.
Голос, шепчущий практически заветное желание, которое обещают ему исполнением когда-то - словно вновь окунается в неизвестность. Плюя на предрассудки, Ангел ведет рукой, выгнутым запястьем, по плечу Дракона, кончиками пальцев по его шее, щеке, касается волос, запуская в них пальцы, и не сильно сжимает пряди в чутких тонких пальцах, тянет к себе его ближе, заставляя больше наклониться, касается кончиком языка шеи с другой стороны, ведет им до самой скулы, едва ощутимой легкостью целует, будто это всего лишь ветер, а после жадно впивается в губы аякаси. Не попытка завладеть и перехватить инициативу, а нечто, похожее на благодарность - то ли за слова, то ли за сами действия.
Действия продолжаются, но резко останавливаются, Дракон словно дает сам себе передышку, чтобы пик не был достигнут слишком быстро, нужно еще потерпеть, еще не все, все только начинается, а до начала заканчивать - это не в стиле их обоих, тут уже можно было догадаться даже самому недогадливому. Хэби подается движению Саган и наклоняется вперед, чуть отдаляясь спиной от тела ёкай, по коже тут же проходиться что-то ледяное, но не заставляет ежиться, а лишь будоражит. Опускает голову и шумно выдыхает, томно глядя заплывшим взглядом в пол, замечает тень - кажется, что длинный змей сплелся в танце с крылатой фигурой, не способной взлететь.
- Мне нравится. Ты превосходен. - Леоне поворачивает голову, чтобы посмотреть на Садамицу из-за плеча, едва заметно скалиться. - Что ты хочешь услышать?
Нет шепота, на него уже нет никаких сил. Но он и не нужен, ровно как и все формальности, которых они придерживались в самом начале встречи. Так даже лучше. Он не хочет останавливаться, сейчас на это нет времени. Благо, они в подвале - в это место никто и никогда не ходит, оно никому не нужно, здесь бывают крайне редко и то, последние следы человека улавливаются ароматом лишь нескольких лет назад. Неббиа касается ладонью стены, чтобы почувствовать приятную прохладу на коже, чуть тяжело дышит, словно стараясь отдышаться. Прикрывает глаза и смотрит на Дракона, ожидая, что будет дальше.

Чувство поцелуя, ответ яркий, будто желанный, значит, все в порядке, это принимается, без чего-то лишнего. Внутреннее довольство тем, что не отвергли, словно едва ощутимый испуг за собственные способности, но нет - ему просто еще не дали себя проявить так, как он это умеет. Что поделать, перед ним, а вернее сзади, мужчина, а в этом случае Леоне предпочитает пассивную роль, хотя никто и не говорил, что даже в подобных ролях можно сдавать во всем. Нет, пожалуй, это одна из важнейших позиций - сможет ли партнер действовать так прекрасно, если объект, дающий наслаждение, будет не хорош? Даже не внешне, а в самом процессе, впрочем, здесь роль играет все, что есть в возможностях того, кого хотят и кто хочет. Неббиа способен на большее, просто сейчас он подчиненный, который расплачивается за нарушенный покой. Но расплачивается вполне хорошо, на что, по крайней мере, надеется.
- Продолжай...
Чуть слышный, сипло-шипящий шепот, озвученный одновременно с последней фразой Дракона. Возможно, его не услышат, но это совсем не имеет никакого значения, все ясно и без слов. Что, как не само тело аякаси, может лучше всего рассказать о желаниях и мыслях обладателя этой оболочки? Весьма ощутимое чувство опустошения, словно резко отпустили, сняв оковы, от которых избавляться совсем не хотелось. Тут же отступает, совсем немного, чувство завершения, будто жестоко пошутили, но это не так. Сейчас Ангел уже смотрит на лицо Саган, который целует его, пусть этого и было мало, но все-таки достаточно для того, чтобы осознать следующие действия. Сейчас уже Хэби смотрит на Садамицу сверху вниз, а тот не отводит взгляда, аякаси ответно глядит в змеиные зрачки Дракона. Чуткое касание, обхват и ёкай не выдерживает, закатывает глаза, опускает веки, запрокидывая голову назад. Касается затылком охлаждающей поверхности стены, напрягается, сгибает пальцы рук, неприятно скребет ногтями по железу. Тяжелое дыхание вырывается чуть заметными клубами пара, срываясь на выдохе в сладостные стоны, тихие, но не заметить и не услышать их невозможно. Поясница до предела напряжена, старается не выгибаться, держится. Чувствует касание пальцев к животу, резко распахивает глаза, громко и приторно стонет, слегка срываясь на более высокие ноты, чем его собственный голос. Отпускает, вновь будто чувствует свободу, столь нежеланную, что где-то внутри что-то сжимается, ресницы смежены, взгляд опущен на Дракона, который молча дает понять, что пора опускаться. Медленно, словно мучает, Ангел в развороте опускается на пол, касается коленями и ладонями ледяного и чуть мокрого - уже не понятно, то ли от пота, то ли от капающей воды - железа, смотрит из-за плеча. Прикосновение к спине и вновь ощущение завладения. Чертовски приятно, что ни говори, - если раз попробовал, от этого уже не избавишься, как ни старайся, а стараться это делать вообще вряд ли кто-то будет.
Движения кажутся более резкими и порывистыми, уже практически невозможно держаться, да это и не надо. Сколько можно ползти к вершине, пора уже коснуться ее хотя бы кончиками пальцев. На спине, из, кажущихся шрамированными, лопаток проявляются крылья, пока чуть заметные, но Ангел уже теряет самообладание, показывая истинную форму. Своей истинности он никогда не стеснялся и не старался ее скрывать, это было совершенно ни к чему, считал себя тем, кем являлся, большего ему было не надо, как и не принималось им меньшее. Он не видел смысла в том, чтобы прятать себя от кого-то. Пик. Он уже не может. Крылья полностью появились, их видно во всей чернеющей тьмой яркости, при желании можно коснуться гладких, но в тоже время чуть шершавых, костей, словно прочувствовать саму нанесенную очень давно рану проклятия. Ёкай закидывает голову назад, прогибается в спине ровной дугой, острые края крыльев вздернуты вверх, словно сейчас произойдет взмах и полет. Громкий, не сдержанный стон срывается с губ, разносясь эхом по всему подвалу, удаляясь куда в гущу всех этих труб, сплетенных лабиринтом змей; питон где-то в стороне почти не слышно шипит, отзываясь на чувства хозяина. Завершение, вот только голова Ангела опущена, клубы пара говорят о тяжелом дыхании в попытке отдышаться, но у него еще есть силы, потому он продолжает стоять на коленях, опираясь ладонями на пол.

Отредактировано Nebbia Leone (17.04.12 00:31:04)

От шепота над самым ухом бросает в дрожь, но происходит это уже после того, как все заканчивается. Странно, сегодня до Ангела некоторые моменты доходят довольно долга, а вернее с некоторой задержкой, словно сознание специально ограждает его от чего-то такого, что может взбудоражить еще больше, заставляя теряться в собственных мыслях, которые на такие моменты совсем не нужны. Было бы смущение, будь он в себе не уверен, но в таких ситуациях аякаси вообще никогда не смущался. Ведь нет обязательств. Нет вообще ничего - только восполнение сил.
От свободы и осознания ее, ёкай медленно и, будто изящно, оседает на пол. Поворачивает голову в сторону Дракона и видит уже ту самую девушку, которая была в самом начале. Нет, его теперь не удивить тем, что тут происходит, он уже понял всю суть того, чего скрывала эта человеческая оболочка. Большего и не надо. Но кто сказал, что все закончено, и что этот вид совсем не привлекает юного Ангела? Увы и ах, сегодня можно немного задержаться - вряд ли хоть кто-то будет расстроен по поводу того, что библиотека закрыта, а преподаватель не явился на занятия в положенный срок или не явился вообще. Едкая улыбка на губах и прикрытый взгляд на Саган. Она тянет руку и касается крыльев. Вернее того, что от них есть, самой основы. В аккуратном движении, чтобы не поранить руку Садамицу, Хэби складывает кости, теперь они напоминают две толстые вытянутые струны. Пару легкий движений, чтобы показать, что это не мираж, они есть на самом деле, совершенно не сложные взмахи. Только смысла в них нет - Ангел никогда не взлетит, никогда не сможет парить над землей, он может ими только ранить. Возможно, это может быть единственной причиной, по которой аякаси мог не показывать свою сущность. Но в большинстве случаев это было не важно, а Дракона он все равно не ранит, потому что прекрасно владеет собственными крыльями, которые даже, отчего-то, порой сложно так называть.
Улыбка по непонятной причине смягчается, взгляд теплеет. Неббиа ждет несколько минут, когда силы вернутся к нему и к ней, ждет, когда вновь можно будет чувствовать себя обновленным, словно родившимся заново. Он даже не пытается скрыть крылья завесой человека, так и оставляет их видимыми. Возможно, на время. Силы вернулись, это должна чувствовать и сама Садамицу. Неужели, она рассчитывает, что это конец? Аякаси медленно убирает развязанный пояс подальше, убирает руки девушки, чтобы можно было легко стянуть скользящую ткань, стаскивает кимоно изящными и плавными движениями и откидывает ее назад. Ткань расправляется за спиной Дракона, словно цветочный бутон наконец распустился. Он приближается к ней, практически касается кончиком своего носа ее, приторно улыбается.
- Не думай, что это все.
Сладостный шепот, оглушающе разносится густой фразой под потолком, отражаясь от стен и возвращаясь обратно, чтобы лучше расслышали. Легкое движение, будто желание поцеловать, но губы как-будто промахиваются мимо губ Саган и Леоне уже касается кончиком языка хряща уха девушки. Медленно ведет им до мочки, прикусывает и начинает нависать над аякаси, заставляя лечь спиной на прохладную шелковую ткань, при этом чуть касаясь ведет языком по шее Садамицу, и легким поцелуем, словно дразнит, касается ключиц.

Упираясь одной рукой в пол, Ангел без дрожи держится ровно, нависая над девушкой, рука напряжена, словно тугая струна, гибкое тело слегка выгибается - всего лишь для того, чтобы было удобнее касаться Саган. Губы, будто невзначай, скользят по ключицам дальше, ниже, ребра, грудь. Слегка приподнимается, кладет руку на грудь девушки, ласково касается ладонью, после приподнимает ее, касаясь кожи у же одними только кончиками пальцев. Легкие и нежные, слегка щекочущие движения, Хэби ведет пальцами по телу Садамицу, округляет изгибом грудь, ребра, талию, касается живота так же едва проводя по нему, словно досконально изучает новое доступное ему тело, перерожденное новой силой. Доводит до низа живота, выгибает запястье и кладет ладонь туда, куда, наверняка, мало у кого был доступ, касается ниже живота, проводит пальцами меж ног, слегка надавливая. Одновременно подается вперед, наклоняется, касаясь концами волос кожи Дракона, чуть ощутимыми, но чувственными поцелуями покрывает ее тело, опускаясь с каждым прикосновением ниже и продолжая гладить пальцами. Ему так интереснее. Он не издевается, потому что так ярче, лучше, сильнее.
Живот, чуть ниже. Ангел словно хочет коснуться языком, в похотливом движении приоткрывает рот, показывая кончик языка, но тут же резко возвращается выше. Проводит языком по губам Садамицу и целует, дразня - не поверхностно, но и не глубоко. Уже больше похоже на издевку. Крылья едва заметно подрагивают - то ли от движений аякаси, то ли от сами уже предвкушают что-то интересное. Краем глаза замечает, как питон плотнее сжался на трубе, гадко улыбается в губы девушке и отстраняется от них. Смотрит в глаза Саган, убирает руку от низа. Медленно, мучительно проникает в Дракона, издевается. Останавливается на секунду, затем продолжает, доходит до конца и останавливается вновь. Продолжает смотреть в глаза, прикрывает собственные, из-под ресниц переводит взгляд на тень. Сейчас только он имеет истинную форму. Но ему не тяжело. Он по жизни имеет лишь одну форму, просто порой приходится прятать то, что люди не привыкли видеть. Библиотекарь искажает губы в ухмылке, на несколько мгновений закрывает глаза и резко толкает. Ярко, слепяще, иные ощущения, иные эмоции, действия. Все не так. На данный момент они поменялись местами, все прекрасно. Этот рассвет утро встречает без них. Да оно и не обидится, ему все равно.
Неббиа открывает глаза - смотрит вдаль. Там темно, ничего не видно, да и смотреть некуда, перед глазами слегка плывет, легкая дымка, туман, где-то вдалеке слышится подвальная капель. Густая, темная, грубая, басистая, будто чуждо родная. Так странно, совершенно ненормально. Леоне опускает взгляд на Саган, опускается телом ближе к ее, начинает медленно двигаться, достаточно сильные руки напряжены, он держится практически только на них, жилы видны отчетливее, вены более ясно проступают, можно даже почувствовать пульсацию на них. Слегка сгибая пальцы, собирает под руками ткань кимоно, тяжелее дышит, прикрывая глаза, опускает голову, утыкаясь носом в волосы Дракона, вдыхает свежий и легкий аромат, закрывает глаза, чуть сдвигая брови, продолжает медленно двигаться, набирая, пока что совсем незначительно, темп.

Тихие стоны, с каждым выдохом становящиеся все громче, возбуждали все больше и больше. Этот голос девушки был не похож на тот, что он слышал несколько минут назад, но все-таки что-то похожее в них присутствовало. Наверное, это была сама сущность Дракона, таящаяся внутри обеих оболочек человеческих тел. Под руками чувствуется, как ткань, на которой возлежат два божества, сминается под извивающимися телами, каждый пытается ухватить свой собственный кусочек, чтобы было с чем делиться ощущениями. Этот голос куда мягче и, по сути, приятнее слуху, но слуху изнеженному изысканными фразами и тихими словами. Легкая хрипотца, отражающая тень Дракона, бросает в легкую едва заметную дрожь, заставляя на выдохе тихо простонать.
Крылья вздрогнули и будто раскрылись, собираясь поднять Ангела в воздух и подарить ему полет, о котором он мечтает с самого своего рождения. Заостренные, словно лезвием ножа, края костей демонстрируют чуть заметные взмахи, каждую клеточку крыльев аякаси чувствует, каждое движение, взмахи происходят так же плавно и медленно, как двигается сам Неббиа. Во всем теле возникает странное чувство, будто Леоне летит. Библиотекарь опять закрывает глаза, представляет себе небо, отчего-то ночное, но только просыпающееся, едва заметные лучи солнца еще только собираются проявить себя, неловко выглядывая из-за горизонта, звезды пугливо прячутся в тени облаков, а луна стыдливо и слишком незаметно прячется за солнцем, уступая ему свое место. Словно где-то глубоко в памяти божества осталось это ощущение, эти воспоминания о полете, когда еще его самые первые предки могли с легкостью подниматься в воздух, парить над землей и, взмахами крыльев, ловить попутный ветер, который радостно подхватывал их и уносил с собой, ласково играя с перьями на их крыльях. Моральный экстаз, аякаси понимает, что впервые почувствовал, какого это - летать. Пусть он все еще на земле, но этот высший пилотаж позволил осознать то, что давно, всегда было в нем, хотя бы и просто воспоминаниями тех, кто летал еще до его рождения.
Ангел слегка прогибается под рукой Саган, тихо стонет от прикосновений поцелуев. Где-то на подсознательном уровне тянется навстречу девушке и целует ее в губы, на этот раз глубоко, касаясь ее языка своим, сплетая их вместе, словно поедает от жадности полностью владеть ее губами и ей самой. Но это мимолетное желание, всего лишь мгновенная вспышка, которую невозможно игнорировать. Это тело, оно практически идеальное, его нельзя не хотеть, им нельзя не любоваться, а то, что скрывается внутри него - вообще не поддается никакому осмыслению, будоражит сознание, вновь вожделенно возбуждает, как никогда, но все это в сознании, тело же сейчас итак переполнено похотью, которая не желает отпускать из своих оков.
Дракон прекрасен, как ни странно, во всех формах, которые, пока что, удостоился видеть Ангел. Для Неббиа это уже достаточно много, но ведь сам ёкай обещал, что покажет истинную форму аякаси, Хэби остается только ждать. Змей Искуситель набирает темп, двигается быстрее, а после резко останавливается, выдавливая из себя стон сквозь стиснутые зубы. Нет, это вовсе не конец, он просто дает время на передышку - и ей, и себе самому. Тяжелое дыхание, горячая внутренность плоти, похотливое возбуждение и клуб змей внизу живота. Все еще как будто только начинается. Впрочем, все может быть, смотря с какой стороны посмотреть на это. Ангел опускает голову, все еще не торопясь возобновлять действия, смотрит на Садамицу из-под ресниц, наклоняется еще ниже, целует губы, подбородок, шею. И вновь возвращается к губам, глубоко целуя.

Изгибы тела Дракона заставляют невольно задумываться о змеях. Но почему нет? Ведь он, отчасти, и есть змей, только в два раза крупнее и привлекательнее, нежели обычные рептилии. И ведь именно с этого все и началось. Неббиа не слышал, закончился ли на улице дождь или все еще продолжается, выглянуло ли солнце, ранее, утреннее, или все еще небо заволочено тучами, темно-серыми и непроглядными. Его вообще это не интересовало, но было что-то такое, что в ушах отдавалось громовым рокотом, пробирающим до самой памяти, заставляющей вновь ощущать те воспоминания о полете.
Поцелуй, долгий и, как будто, искренний - но с чьей стороны, совершенно не понятно, да и это лишь иллюзия удовольствия, заставляющая думать не о том. Девушка выгибается, Леоне проводит ладонью по ее животу, выгибая слегка руку и обнимая за талию, ведет по спине, прижимает Саган к себе. По ее велению опускается назад на спину, утягивая за собой Дракона, но в последний момент отпускает и касается лопатками ткани, которая с этой стороны все еще прохладная. Чуткие касания губ Садамицу заставляют сдерживаться, дергаться и вздрагивать от каждого прикосновения, тихо стонать в ответ практически на каждое действие. Повернув голову на бок, краем глаза Ангел наблюдает за всем, что делает аякаси. Она начинает двигаться, сама, упираясь на живот ёкай. Божество тяжело дышит, вновь видит едва различимые клубы пара, срывающиеся с его собственных губ, вытягивает руки и касается кончиками пальцев, в нежном жесте, скул Дракона и начинает опускаться вниз, вновь очерчивая руками все изгибы тела девушки. Дойдя до талии, проводит по ней ладонями и перебирается пальцами на спину, щекочущем движением проходится по пояснице, кладет руки на ее ягодицы и слегка сжимает пальцами. Словно помогает ей лучше двигаться, чуть подталкивает руками, не отпуская, на более верные движения, хотя совершенно не сомневается в том, что она и сама знает, что и как надо делать.
Вновь поцелуй. С уст Ангела срывается стон во время поцелуя, он проводит кончиком языка по внутренней стороне верхней губы Саган, опять целует, уже сам. Сегодня они что-то слишком много распаляются на всякие прилюдии и поцелуи, но это совсем не мешает - только наоборот, подливаем масла в, итак сильно разошедшийся, огонь. Нравится. Глядя на девушку из-под смеженных ресниц, ёкай ласково убирает с ее лица пряди, что только что опять упали, сразу после того, как только она их поправила. Держит так руку, чтобы хорошо видеть глаза той, чье величие сейчас невозможно скрыть даже в этой форме. Он не жалуется. Все прекрасно, все сложилось даже куда лучше, нежели он вообще мог ожидать. Как ни странно, а подобное всегда бывает самым лучшим за какой-то период, если не вообще навсегда.
Чувствуя едва заметную прохладу, мужчина уже понимает, что Саган опускается ниже, целует живот, от чего у Ангела вырывается стон. Он внимательно следит за всем, что происходит, вновь это, но чувство уже слегка отличается. Первое прикосновение и Неббиа сжимает пальцами ткань кимоно, громко стонет, едва запрокидывая голову, закрывает глаза. Запускает пальцы в волосы Дракона, чуть сжимает их, не сильно, почти не ощутимо. Практически на каждое движение в ответ вырывается довольно громкий стон, касание пальцами и Леоне практически с силой сдерживает себя, голос срывается на сиплый хрип.
И снова оковы, от которых трудно отказаться, которым тяжело отказать, он снова в ней. Она вновь сама движется, Ангел продолжает чуть сжимать пальцами волосы Садамицу, второй рукой обвивает ее талию и практически силой заставляет ее увеличить темп еще, помогая притягиванием к себе, уже не сдерживаясь стонет при каждом выдохе, смотрит на лицо аякаси. Еще немного, надо потерпеть самую малость, еще несколько толчков и он сможет почувствовать новый пик наслаждения. Просто немного подождать.

Утро. Ему редко, крайне редко, удавалось вот так вот встречать его. Таких ощущений не было давно. Сколько он живет? Всего каких-то пятьсот лет, но за это время он много кого прочувствовал, много с кем бывал, был в чьих-то объятиях, были и в его крепких руках. Но чтобы вспомнить, хотя бы, их лица - потребуется очень много времени. Этого Дракона он вряд ли забудет скоро, возможно, даже, он вообще его не забудет. Две грани и обе прекрасны. Практически невозможно было встретить подобных аякаси, о людях же вообще тут не может идти никакой речи. Если сравнивать - люди ни на что не способны. Кто знает, может, сказывается приобретенный за долгие года опыт. А, может, это талант? Ничего нельзя отрицать, как и ни о чем нельзя говорить с уверенностью. Все познается лишь со временем. А от Садамицу даже не хочется сбегать после всего этого. Да ему и некуда бежать - на этой территории они будут и впредь сталкиваться очень часто, с этим невозможно что-то поделать. А уходить с территории академии было бы крайне глупым поступком, даже в такой ситуации. Кто знает, может быть, Ангел сбегал от прежних партнеров только потому, что не хотел врать в глаза, как было хорошо? Ведь настолько хорошо не было практически никогда. Даже в тех случаях, когда до невыносимости подобного хотелось. Сейчас же все было по-другому. Библиотекарь даже был согласен на то, чтобы когда-нибудь вновь это повторить, пусть он никогда и не возвращался к одному и тому же партнеру дважды.
Искуситель. Звание, доставшееся с проклятием. То, от чего никак не убежать. Но дано оно было не просто так, он не раз это доказывал. Как и сегодня показал пример - он искушал, даже не думая о том, чтобы искусить. Все выходило само собой. Но если он сам начинал это делать - никто еще ни разу не устоял от его действий, все поддавались и прыгали в бездну костных крыльев, чувствуя саму черноту души Падшего Ангела.
Саган прижимает руку Змея к своей груди. Хэби слегка сжимает пальцы, едва заметно проводя ими по гладкой кожи девушки. После заставляет его подняться, сесть. Он поддается этому позыву, плавно поднимаясь, обнимает Дракона за талию обеими руками, прикрывает глаза в ответ на поцелуи. Словно чувствует случайную нежность, которая здесь не присуща, но слишком ярко гармонирует с происходящем. Садамицу выгибается, Ангел проводит ладонью по ее спине, будто поддерживая - кажется, что не сделай он этого, она сломается, такая хрупкая и изящная. Про аякаси такого не скажешь, он не слишком хрупок, да и изящностью, как таковой, не блещет, но все-таки что-то в нем такое привлекает, мелкие искорки, изредка проявляющие себя. Неббиа наклоняет голову и чуть касается губами шеи девушки, шипение Дракона проникает в сознание, заставляя прочувствовать его до глубины чернеющей светом души, оно заставляет завершить весь ритуал секундами позже самой девушки. Томный, чуть сладостный стон вырывается дыханием в шею Саган, чувствуется легкая слабость, подгоняемая уже приходящими силами. Дракон освобождается и ложиться на ткань, уже изрядно помятую, но все так же красивым цветком разбросанную по полу. Кажется, что после всего этого, помятое кимоно, выглядит еще больше похожим на живое растение, лепестки которого окроплены свежей росой. Звучит, конечно. Но от правды не отвернешь взгляда.
- Я жду.
Едкая улыбка окрашивает губы яркостью, взгляд едва заметно блестит в ожидании. Ангел слегка наклоняется в бок и упирается ладонью в пол - так удобнее сидеть. Ему все равно, одет он или нет. У Ангелов вообще не бывает пола - так говорят все люди, верующие во что-то такое, чего не видно. Хотя аякаси и являются доказательством того, что не видимое - не значит не существующее. Но Леоне все равно не верит в, так называемого, Бога. Да и зачем? Он проклятый, он не человек, так ему и нет смысла верить во что-то, к чему привязаны люди. Он верит в себя - этого достаточно.
Слегка поворачивает голову и смотрит на питона. Молчи, змей. Ответ на его шипение. Словно бы чувствуя своего хозяина, тот ослабляет одно кольцо своего тела и поднимает голову, чуть выгибая ее, будто он не питона, а кобра, услышавшая зов дудочки, под которую ее заставляют плясать, гипнотизируя. Ехидно скалясь на эти движения своей рептилии, Ангел вновь переводит взгляд на Дракона.

Отредактировано Nebbia Leone (20.04.12 13:37:02)